Гарри Поттер и Фактор Неопределённости - [21]

Гарри посерьезнел и перешел к делу:

— У тебя не должно быть иллюзий по поводу того, зачем я тебя позвал.

Люпин покачал головой.

— Думаю, из-за того, что я услышал прямо перед твоим обмороком.

— У Арго сорвалось с языка — эта информация засекречена.

— Если тебе от этого станет легче, то я из вашего разговора не понял ровным счетом ничего. Но если тебе нужно наложить на меня Заклятье Забвения, я пойму.

Гарри встал, обошел стол и оперся на его край, изучая лицо Люпина и решая, насколько он ему доверял. Если я не доверяю ему сейчас, то не стану доверять никогда, подумал он. Этот человек не сделал ничего, что бы заставило меня усомниться в его честности… и он один из моих ближайших друзей.

— Я собираюсь ввести тебя в курс дела, — сказал он, все для себя решив. — Потому что мне нужна твоя помощь, а после происшествия с Леландом у меня нет причин скрывать это от тебя.

Люпин выпрямился:

— Ценю твое доверие.

— Ты его заслужил, — он смерил Люпина проницательным взглядом. — Арго спросила меня о “шаблоне”, и попадает ли под него исчезновение Леланда.

— Да. И что же это значит?

— В течение последних нескольких лет некоторые из нас стали замечать появление одной тенденции в действиях темных сил. Акты насилия, не имеющие видимых мотивов — но только до тех пор, пока не рассматриваешь их на более глобальном фоне. Кражи древних колдовских артефактов и талисманов. Угрозы, попытки запугать, шантаж… насильственное склонение на свою сторону высокопоставленных волшебников.

— Звучит довольно банально.

— Не совсем. Дело в том, что вся эта активность очень сильно напоминает тактики, использованные Волдемортом, когда тот набирал силу. Слишком много, чтобы считать совпадением.

Глаза Люпина расширились:

— Не может быть. Его больше нет… тебе это лучше других должно быть известно!

— Его, может, и нет, но его определенно не забыли. Мы подозреваем, что кто-то пользуется его именем, его, так сказать, торговой маркой, и его стратегией, чтобы поднять новых последователей темной магии. С того момента, как это впервые было замечено, попадающие под шаблон события стали происходить все чаще и чаще, хотя, кто бы ни руководил этим парадом, он был достаточно аккуратен, чтобы держать деятельность в тени. Самым открытым актом пока что было похищение Леланда, и это наводит на мысль, что нам следует готовиться к обострению.

— Гарри… если кто-то действительно метит на лавры Волдеморта, то это будет включать…

— Сдвинутость на мне, да. Я прекрасно это осознаю. Я провел кучу времени с момента занятия этого кабинета, обдумывая все способы, которыми Волдеморт пытался меня устранить, пока у меня под конец не появился шанс его победить.

— И не только тебе может угрожать опасность. Он нападал на твое окружение, на близких тебе людей.

Гарри с силой сглотнул. Люпин только что озвучил его самый глубокий страх… что новый ученик Волдеморта может начать охоту на дорогих ему людей. На его сожителей, друзей… на единственного его лучшего друга, которого в первый раз темный волшебник не смог убить. Разум бежал от мысли, что Гермионе могут навредить, он просто не мог вынести таких размышлений.

— Это я тоже осознаю. Я кое-что предпринял, чтобы обеспечить безопасность окружающих меня людей, но я бы лучше исключил риск, найдя этого ученика и во всех деталях и подробностях показав ему, каким именно образом я отправил на тот свет его учителя.

* * *

Гермиона исподтишка глянула на Лауру, которая склонила голову над рабочим столом, заворачивая стебли и складывая их в консерватор. Они были в гончарной, переделанной ими в рабочую комнату для изготовления ингредиентов для зелий и выращивания трав и волшебных растений. Они уже несколько недель откладывали консервацию стеблей дракодыжник — утомительный, занимающий много времени процесс, но сегодня вечером Гермиона предложила взяться за дело. У нее были скрытые мотивы — это задание даст ей время подобраться к Лауре. Гермиона аккуратно собирала и очищала стебли, затем отдавала их Лауре, крепко оборачивавшей их вялым морскорняком, после чего они помещались в специальный консервирующий ящик и оставлялись тушиться в паровой на полный лунный цикл.

— Я видела, тебе сегодня письмо от Сорри пришло, — сказала Гермиона.

— Ага. Он старается писать, по крайней мере, раз в неделю.

— И где он сейчас?

— В Гренландии. Работает с группой тамошних колдунов, пытается искоренить инвазию большого кудзу, заражающего все их местные растения, — она с улыбкой глянула на Гермиону. — Настроена на признания?

— Что ты имеешь ввиду? — невинно переспросила та.

— Ты всегда интересовалась моим прошлым.

— Ты никогда о нем не рассказываешь — естественно, мне интересно.

— Я не рассказываю о нем, потому что оно настолько личное… и странное, — она запнулась. — Полагаю, я боюсь, что люди сочтут меня противоестественной, если узнают правду.

Заинтригованная, Гермиона перестала очищать стебли. Она и не предполагала, что в прошлом Лауры было что-то неординарное, ей просто нужно было больше узнать о Сорри.

— Лаура, ты одна из самых любимых мною людей. Я никогда не сочту тебя противоестественной!

— Сочтешь ли, нет, думаю, пришло время все тебе рассказать, — она отложила перевязочный материал и повернулась на табуретке лицом к Гермионе, которая присела на скамью напротив. — Герм, я не была рождена ведьмой.