Гарри Поттер для взрослых или как оно было - [44]

— Нет нужды говорить, что мы догадываемся о причинах вашего визита. И нет нужды добавлять, что иногда в минуты потрясений мы способны терять разум.

„Опять эта излюбленная манера русских — говорить загадками“, — с раздражением подумал Гарри.

— Но, — продолжал Хозяин дома, — что сделано, то сделано. Мы не будем чинить вам препятствий. Но и помощи от нас не ждите. Сумеет твой ученик справиться с задачей — Бог ему в помощь. Не сумеет — опять же воля Господня.

— „Твой ученик“… Надо понимать так, что Гарри будет один на один со всеми трудностями? — спросил с тревогой Будогорский.

— Ты, как учитель, можешь напутствовать его советами. Но пойдёт он на дело один. Таков наш сказ, — резюмировал Ладомир и поднялся. — А ежели он будет тут размахивать своей палочкой-помогалочкой, мы и вовсе в два счёта отправим его туда, откуда пришёл. Вместе с тобой, Слава.

Ладомир грозно вперил свои многовидящие очи в Барина.

— Но пользоваться русским волшебством ему, надеюсь, не возбраняется? — цепляясь за последнюю соломинку, спросил Будогорский.

— Не возбраняется, — милостиво согласился Предводитель чути. — Вам приготовлено жилище на околице. Маришка вас проводит.

Совершенно бесшумно (не так, как при трансгрессии) все находящиеся в комнате исчезли — будто растворились в воздухе.

— Пойдёмте, что ли? — спросила молоденькая девушка, подвязывая на голову белую косынку.

— Мариша! Ну и выросла же ты! — восхитился Будогорский, оглядывая бойкую девицу.

Гарри с сомнением смотрел на ростом не более метра крохотулю: „Какая же она была?“

— А была она во-о-т такая! — Будогорский, как всегда, не нуждаясь в озвучании вопроса, показал вершка два от пола.

— А Вы всё такой же, — тихо сказала девушка, прикусывая узелок косынки.

— Да-а, время идёт… Мы, старики, стареем. Вы, молодёжь, молодеете.

— Никакой Вы не старик! — сердито перебила его Маришка.

— Ну, хорошо. Я не старик. А ты, надеюсь, подружишься с Гарри…

— Очень надо! — фыркнула она.

„Девчонки везде одинаковые“, — подумал про себя Гарри.

— Забегай к нам! — крикнул ей вдогонку Будогорский, когда они подошли к отдельно стоящему зданию на краю посёлка (все остальные постройки были объединены в один длинный барак).

Гарри уже тошнило от „советов учителя“. Отправив сову с письмом на поляну, где царствовала Баба Яга (хоть в вопросах почты они были солидарны с русскими!), Гарри с головой ушёл в изучение русской магии. Не имея представления, с чем Гарри придётся столкнуться на пути к крестражу, Будогорский учил его всему подряд. Во-первых, Гарри нужно было худо-бедно справляться с ситуацией без помощи волшебной палочки.

— В твоих руках заключена мощь, о которой ты даже не подозреваешь, — вразумлял его Барин. — Но пока они действуют в разладе с твоей головой, толку от них чуть… прости за каламбур.

Утро Гарри теперь начиналось с силовой зарядки. Будогорский расталкивал его ещё затемно, заставляя умываться росой и бегать босиком по холодной земле. Затем они обливались родниковой водой и начинали разминку. В неё включались подтягивания на суку дуба (не менее двадцати раз!), отжимание от земли (не менее тридцати!), лазанье по корабельным соснам, приседания с бревном на плечах (не менее пятидесяти). И каждый раз Будогорский увеличивал нагрузку. После „лёгкой“ разминки Барин затевал с ним кулачный бой. И всё ему казалось мало! На помощь он призвал Михаила Потапыча. Входя в раж, Медведь был способен так отделать Гарри, что рёбра справа заходили у него за своих братьев слева. „Похоже, я умру не в схватке с Волан-де-Мортом, — с тоской думал он, — а от пыток Будогорского… Или от воспаления лёгких“. Стоял уже октябрь. На траве по утрам уже была не роса, а лёгкая изморозь. А его всё заставляли ходить босиком и обливаться студёной водой на задворках леса. Правду сказать, ступни у него так задубели, что не чувствовали хвойных игл, по которым ступали. Ладони стали твёрдыми, как камень. Гарри подозревал, что если бы не питьё, которое приносила им по вечерам Маришка, его многочисленные раны, порезы и ушибы непременно дали какое-нибудь осложнение. Девушка-чуть приходила к ним каждый день. И по тому, как она замирала при звуке голоса Ростислава, с упоением глядя на него, нетрудно было догадаться, что Маришка влюблена.

Как-то раз Гарри решился спросить профессора:

— Вы ничего не замечаете, Ростислав Апполинарьевич?

— Что я должен замечать, Гарри? — безмятежно улыбнулся Барин.

— По-моему, Маришка Вас любит, — осторожно сказал Гарри.

— А, ты об этом, — легкомысленно кивнул Будогорский.

Гарри озадаченно посмотрел на него.

— Боюсь, Гарри, что мне не сносить головы, если я осмелюсь ответить ей взаимностью. Интрижки не в ходу у чути. А жениться на милейшей Марише у меня нет ни малейшего желания, — усмехнулся он.

— Но Вы любили когда-нибудь? — поборов робость, спросил Гарри.

Лицо у Будогорского омрачилось.

— Любил ли я женщину? — уточнил тот. — Боюсь, что нет — во всяком случае, в том смысле, как ты это понимаешь. Правда, я был женат. Однажды. И потерял жену. Её убили дружки Волан-де-Морта, когда я только начал изыскание крестражей… Но любил ли я её? Разумеется, определённую нежность испытывал… Не скрою однако, что никогда бы на ней не женился, не забеременей она. Я всегда хотел иметь большую семью, как это ни странно. Наверно, сказывалось то, что у меня самого не было ни сестёр, ни братьев… А вот то, что мой эгоизм привёл её к гибели… никогда не прощу себе…