Гарри Поттер для взрослых или как оно было - [11]

Он выразительно посмотрел на Гермиону.

— Это к тому, что прямых наследников у Когтевран не было. Была, правда, сестра. Они очень дружили. Сестринским детям досталась брошь Кандиды в форме орла. Очень искусной работы. До поры до времени брошка хранилась в семье как реликвия. Передавалась из поколения в поколение. Но вот незадача! Когда дело дошло до меня, то мне не повезло: футляр оказался пуст. Так что я теперь хранитель лишь пустого футляра, — грустно закончил Флитвик.

— Но при чём тут Вы, сэр? — вытаращил глаза Рон.

— О! Вы, наверно, не знаете, что ваш покорный слуга и есть последний — очень, конечно, дальний — родственник достославной Кандиды, — волшебник чуть склонил голову в поклоне. — Не люблю афишировать свою причастность к этой фамилии. Сразу, знаете ли, начинаются расспросы. Всех почему-то волнует была ли известная волшебница такой же коротышкой, как я.

И он невесело рассмеялся. Друзья потупились.

— Да, — продолжал Флитвик, — мы сначала думали, что брошь выпала из футляра в один из наших бесконечных переездов. Но отец потом вспомнил, что сломанный замок на футляре совсем недавно работал исправно. Следовательно, он был кем-то взломан. Сам футляр, видимо, не взяли, чтобы мы не сразу хватились пропажи… Так оно и вышло.

— Вы кого-нибудь подозреваете? — спросил Гарри.

— Были кое-какие мысли… Но это не слишком порядочно: возводить напраслину, не зная точно… — он запнулся.

— „Очень просто манипулировать порядочными людьми“, — сказал незадолго до разоблачения Барти Крауч — младший, — припомнил Гарри.

 — Так вы уже что-то слышали, не так ли? — оживился Флитвик. — Тогда слушайте. Мы с семьёй жили достаточно уединённо. Гости бывали редко. Дом у нас достаточно своеобразный: низкие потолки, мебель небольших габаритов… А тут, знаете ли, зашёл как-то Крауч-старший с сыном. По делу. Сынок его — ещё ученик Хогвартса, но уже тогда порядком долговязый… Ну, вот он и смотрел на наше убранство с таким презрительным превосходством (свысока), что матушка моя не выдержала и решила поставить наглеца на место. Говорит: в наших жилах, дескать, течёт благородная кровь самой Кандиды Когтевран; а доказательство тому — антикварная брошь. И, чтобы не быть голословной, брошь ему и показала…. Ну, а после этого инцидента брошку уже никто не видел.

Флитвик закончил повествование и горестно вздохнул.

— А других вещей, принадлежащих Когтевран, Вы не знаете?

— Нет, не знаю. Вряд ли они существуют. Говорят, Кандида всё своё состояние вложила в Хогвартс.

— Как выглядела брошь? Вы можете описать?

— Да. Платиновая. Клюв, когти и глаза орла из бриллиантов. Перья выполнены в такой манере, что казались живыми. И ещё… пожалуй, самое главное. Настоящий когтевранский орёл способен увеличиваться до размеров настоящего. Застёжка его (это ведь брошь) пристегнётся только к одежде того, кто обладает качествами подлинного когтевранца.

— А кто не обладает? — спросил, краснея, Рон.

— Ну-у, — улыбнулся Флитвик. — Тому придётся несладко.

— Профессор! Вы уже посмотрели „Орлиный глаз“? — в класс вошла профессор Стебль. Она осеклась, увидев неразлучную троицу. — Извините, я только хотела пригласить Вас к чаю, дорогой профессор.

Она торопливо подобрала свои юбки и ретировалась.

— Что это, „Орлиный глаз“? — атаковал Флитвика новым вопросом Рон.

Но тот поднял обе руки вверх.

— Всё, всё, всё! Что знал, юные друзья мои, то рассказал. А теперь, прошу… — и он распахнул перед ними дверь.

Ничего не оставалось, как выйти.

Стоя в коридоре, ребята обсуждали услышанное.

— Кто бы мог подумать, что Флитвик приходится родственником самой Когтевран! — всплеснула руками Гермиона.

— В таком случае, МакГонагалл, может, родственница Гриффиндора? — высказал предположение Рон.

— Ну да. Стебль — прапраправнучка Пуффендуй. А Снегг — внучатый племянник Слизерина, — усмехнулся Гарри.

— Ага! — решил развить тему Рон. — В таком случае приверженность Снегга тёмным искусствам вполне объяснима. Ведь тогда выходит, что он в родстве с Лордом В-в-вы понимаете, о ком я!

— Не смешно! — пресекла их трёп Гермиона. — Мне лично было стыдно обманывать наивного Флитвика!

— Знаешь, Герми, и ложь бывает святою, как правда! — заржал Рон.

— Оказывается, малыш–Флитвик расстраивается из-за своего роста — так же, как и Хагрид, — продолжала мучиться угрызениями совести Гермиона.

Так они болтали, пока не отошли на приличное расстояние от кабинета профессора заклинаний. Тут Гарри решил посвятить друзей в свои планы.

— У меня есть кое-какие намётки относительно того, как начать действовать… Я ещё раз хочу спросить: вы со мной?

Рон в знак согласия стукнул Гарри по плечу. Гермиона кивнула.

— Нам нужно выяснить, кто эти белоглазые волшебники, — заговорил Гарри.

— Почему ты решил, что это волшебники? Может, просто слепцы? — возразил Рон.

— Слепцы, которые любуются зимним пейзажем. При чём их там целая деревня, — не согласился Гарри. — Выяснить, кто они такие, поможет нам Слизнорт.

— Нет, только не это, — простонала Гермиона.

— И сделаем мы вот что, — проигнорировал Гарри возглас Гермионы.

Он предложил зайти в гости к Слизнорту. Принести какую-нибудь диковинку, угостить старика последними сплетнями и перевести стрелки на последние известия о Том-кого-все-и-так-знают. В качестве „диковинки“ Гермиона предложила натащить магловских сладостей: нугу, шербет, козинаки, халву и т.п. (всем известно, какой Слизнорт сладкоежка!). Для „сплетен“ как нельзя лучше подходит предательство гоблинов. Ну, и здесь появится возможность поговорить о возможных союзниках Волан-де-Морта. Там, глядишь, разговор и перекинется на тех, кого показала волшебная тарелочка. Сказать, что Гораций Слизнорт рад был их увидеть — значит, не сказать ничего. И если год назад его едва удалось уговорить приехать в Хогвартс, то сейчас он не мыслил себя вне той гущи событий, которыми всегда кишела школа. Если „диковинки“, принесённые ребятами, и и выглядели довольно блекло в сравнении с яствами, выставленные самим Горацием, то профессор был достаточно воспитан, чтобы не высказать этого вслух. В любом случае, Слизнорт был тронут вниманием своих воспитанников. Тема „сплетен“ казалась неисчерпаемой… Когда же Гермиона робко заикнулась о тех волшебниках, которые могли бы примкнуть к армии Волан-де-Морта, к их большому удивлению, Слизнорт сам рассказал ребятам (не преминув упомянуть, что это ба-а-льшая тайна!) о переговорах с русскими чародеями, которых именуют в народе „чутью белоглазой“.