Гарри-бес и его подопечные - [54]

— Мои друзья… они же все уехали на Запад… Они звали меня… говорили… тут нечего ловить… Езжай и ты… Я им сказал: «А зачем?»… Это ничего не меняет… И потом… эти диссидентские дела… какие-то дурацкие бульдозерные выставки… Это так скушно… так… лукаво…. я в них ничего не понимаю… И я сказал: «Езжайте, ребята… а я здесь поживу… Никуда я, ребята, не поеду… Моя родина — Советский Союз»… Так я им и сказал… И не жалею об этом! А ведь меня тогда не выставляли… совсем… Кого? Корнея Овчину? Никогда! пусть подождет… Ни одной выставки… Ну и что? Что изменилось? Да ничего… Они там… а я здесь! У меня двадцать объектов… Двадцать! Теперь мне говорят: ты, Корней, пьешь… ха! я пью… У меня двадцать объектов… роспись потолка… в одиночку… Это вам как? а я пью… Конечно! Только кто из вас сможет персональную выставку на «Кузнецком» сделать… Вот так, хоть чем-нибудь эти залы завесить… Кто? У меня вся мастерская забита живописью… и «Русский музей»… Я пью… У меня четверо детей… и восемь внуков… да… Ну и что? Что это меняет? Я был председателем два срока… И я стоял на своем… я… Все были «за»! а я «против»! Весь Координационный Совет… все двадцать… моих товарищей… «за»! а я «против»! Я выступил… Так не годится, ребята, говорю… никуда мы из «России» не уйдем… и точка! И что? На меня смотрят, как из двустволки целятся… двадцать двустволок… на меня… Как вам такое покажется? По спине озноб… а я все равно против… Один! Вот и все! и приехали… «Москва» отделилась… Совет ликвидировали… комбинаты все развалились… салоны тут же посдавали-распродали… Вот вам и райские кущи! и кукиш по всей морде… Тут ко мне приходит один… Канадец какой-то непонятный… Живопись, говорит, купить хочет… мол, мне вас рекомендовали… Сколько? — спрашивает… Я отвечаю: стоко-то и стоко… А он на меня смотрит своими канадскими гляделками… а в них такая пустота… коченеет и говорит: «Но вы же еще не умерли…» Во как! Все расползлось по швам… вывернулось наизнанку… Нас выкинули из жизни… на помойку… Кучка подлецов… в законе… Они просто обделали свои делишки… пакостники… подставив при этом целую нацию…

— Впечатляющая картина! — Я уже нагрузился для решительной схватки… засветился стронцием… издал воинственный клич! Я уже предчувствовал кровь… — Только кучка подлецов найдется везде, если нация готова подставить свою задницу! Нам-то опыта не занимать по этой части… Ха! Не нация — шлюха какая-то! Только врешь ты все! Кто вас трогал? Вас не заметили даже… Что развалилось? Комбинат-кормилец? Ах, какая потеря! Ваши сраные худсоветы? Распределение индульгенций… что, кому и почем… Эта свора монументалистов… уделавшая всю страну своим похабным творчеством… Бог мой! Что может быть тоскливей этого! Приезжаешь в какую-нибудь тмутаракань, дыру, Бoгом забытую — ага! — и тут уже наши побывали… десант высадили… отметились: все торцы мозаикой улеплены… Раскрашивание помойки… напомаживание трупов — вот ваше ремесло! А ты лидер… гений местного значения… Кайф! Вы делали Дело! с умными лицами… А как же! Нужное такое Дело… для маленькой такой компании… А ты на гребне волны… с подзорной трубой… всматриваешься в просторы страны… чтоб никто не покусился, не приведи Господи, на ваше Дело… Я же помню всю эту кучерявую пену… Среда обитания! Концептуальное решение! Комплексное проектирование! Монументальное искусство — древнейшее из искусств… И вот оно! — момент истины — а как мы будем оценивать? Господи! Сейчас посмотришь на все это хозяйство… на возню вокруг кормушки… на этот убогий комбинатский стиль… На эту тотальную бессмысленность… Да бабки вы срубали крутые… так и скажи… А то корчат из себя целочек! Развалилось! Да ничего и не было вовсе! Вам померещилось! И страны этой придуманной не было! И вы, пятидесятилетние фальшивые мальчики, всю жизнь профессионально занимающиеся враньем, вдруг поняли — катастрофа! Облом! Вас раскрыли! Застукали за рукоблудством! У вас и съехала крыша… Вы оказались неготовыми держать удар… Пришли волки… скушали всех Красных Шапочек и бабушек, а вас просто не заметили… Вы оказались так восхитительно неопасны!

Я кинул бомбу в их тоскливое стойло. В благопристойные посиделки на обломках империи… достойные полумертвых старух. Бомба сработала. Хорек задрыгал головой сразу. Он стал колотиться… разбухать, вбирая в себя остатки кислорода… Потом засвистел, забулькал… и блеванул:

— Ты… ты же никто! нуль! Откуда ты взялся! У тебя даже нет образования! кто ты такой! Недоросль! Малолетка! Тебе папа сделал мастерскую! Я ничего не скажу… у тебя был достойный отец! пристроил сынка! Мы тебя в «Союз» принимали! И что? Что ты сделал? Какой объект? Вон у Корнея двадцать объектов… у меня… Всеволод… Мы все что-то сделали! Нам есть чем гордиться! Да! Так! А у тебя… У тебя даже нет детей!

— Нельзя нам работать, начальник, — Закон… Я свободный художник… Ферштейн? — Я веселился… хохотал ему прямо в рожу! светился радостью… кристально черной… полыхал огнем! посверкивал электричеством… Я просто сиял, как отличник, получивший золотую медаль… Когда же они начнут меня ****ить?

— Погоди… — загудел Сфинкс, уставившись каменными глыбами мимо меня, — ты не о том… я спрошу… Вот ты скажи… пацан… ты русский?