Гарольд Дурсль - [40]

Почесывая шею и вытираясь от слюней, Гарри припомнил свалившееся под собачьи лапы тело и, присев, осторожно заглянул под брюхо. М-да… Бедняга Квиррелл больше никогда не поднимется. Цербер раздавил ему голову. Гарри поцокал языком:

- Та-ак. Ребята, нам пора.

Бледный до синевы Драко тоже заглянул под брюхо и ахнул. Блейз поманил цербера, заставив его уйти с тела. Они втроем смотрели на то, что осталось от профессора, и молчали. Драко очнулся первым:

- Ты прав. Надо быстро уходить. Это ж мы его.

- А Пусик??? Я его не оставлю! Над ним издеваются! У него только-только зубки сменились, а его бедняжечку на цепь? - Блейз едва не ревел.

Щенок принялся горестно подвывать. Гарри с шипением попытался сжать челюсти этому… Пусику.

- Ш-ш-ш! Заткнись же ты, скотина! И что с ним делать?

Блейз с умоляющей растерянностью уставился на Драко. Тот подергал носом и неуверенно сказал.

- Ну-у… спасатель у меня есть. Но что скажет папа?

- Папа скажет, что это деньги! - Блейз воспрянул духом. - Гарри, накидывай на него мантию…

- НИ. ЗА. ЧТО, - отчеканил Гарри. - Да она ему разве что на голову! Он ее обслюнявит! А зачем?

Драко с облегчением развел руками.

- Тогда нам его не вывести.

- Выведем!

Дорогу к выходу из школы Гарри запомнит на всю жизнь. Щенок постоянно пытался игриво толкать их головами, шумно дышал, тявкал и вертел хвостом так, что задевал стены. Не ясно, какие боги были на их стороне, но никто не явился даже на грохот раскатившихся по каменному полу доспехов.

Снаружи Драко с мрачным лицом снял с себя медальон и примотал его к ошейнику цербера. Туда же Блейз сунул записку. Тупее текста Гарри еще в жизни не читал:

Мистер Малфой. Можно Пусик немного поживет у вас? Драко согласен.

Драко вздохнул и сообщил в ошейник:

- Дом!

Пес пропал. Блейз расплылся в довольной улыбке, но она быстро сменилась кислой миной, когда за спиной раздался голос Филча:

- Так-так-так… Гуляем после отбоя?

Прогулка решительно задвинула оба факультета в самую задницу. То есть кубок школы достался Рейвенкло. Для Гриффиндора некоторым утешением стал кубок по квиддичу, и Гарри отделался парой затрещин и часовой нотацией Перси. Слизеринцы рук не распускали, но коллективное письмо папе Люциусу и матери Блейза отправлено было. Драко ревел, как девчонка. Гарри пришлось целый час слушать всхлипывания, протягивать очередной сухой платок - он научился создавать их из любого подручного мусора - и даже чмокать в лобик. Оказалось, что Драко необыкновенно падок на ласку. Блейз держался более стойко.

Он, философски почесывая пятую точку, сообщил в пространство, что «Подумаешь, недельку на животе посплю. Мама вспыльчива, но быстро отходит. А если врежет, как следует, то я потом еще и что-то выпрошу».

В день отъезда Дамблдор еще раз вызвал их с Невиллом к себе и предложил подписать согласие об опеке. Гарри опять отказался. Невилл полностью поддержал его. К счастью, Дамблдор куда-то торопился, поэтому ограничился прощанием, сетованием на их упрямство и предложением оставить все вещи в спальне. В приюте им все равно ничего не понадобится.

В поезде на Гарри накатила тоска. Так хотелось, чтобы его встречали мама с папой. Чтобы к его приезду купили фруктовый торт… Он притих и едва удерживался от рыданий. Драко тоже волновался. Чем и как его наказывают, он не признался, но судя по унылой мордашке, это было нечто ужасное.

На вокзале их встретила Макгоногалл и провела к потрепанному фургону. За рулем сидела монашка в очках. Она окинула мальчиков цепким взглядом, велела пристегнуться и лихо сорвала машину с места. Дорога до приюта оказалась долгой. Приехали они к ужину. Гарри неверяще смотрел на стакан жидкого чая и ломтик черного хлеба. И даже это скудное угощение можно было взять лишь после долгой молитвы.

После ужина их вызвали к настоятельнице. Сурово поджимая губы, она сухо сообщила, что бездельным рукам черт найдет занятие, поэтому лодырничать им не дадут. И что завтра они вместе с группой их ровесников отправятся на летний отдых. На ферму. Где будут помогать хозяину и искоренять свои грехи.

Утро в приюте начиналось в четыре утра. Молитвой. На завтрак выдали по луже жидкой овсянки на воде и долгую проповедь о скромности и целомудрии.

К фермеру их везли на том же фургончике. Часов шесть, не меньше. В дорогу добрые монахини выдали по бутылке колодезной воды и по паре сухарей. Те двое мальчиков, с которыми Гарри и Невилл познакомились в дороге, тоже учились в интернате. В приюте они были лишь летом, но прекрасно знали его порядки. По их словам, фермер, к которому они ехали, был классным мужиком. Работой особо не напрягал, кормил хорошо и разрешал бегать в ближайшую деревню на танцы.

Им было почти по шестнадцать, и они с нетерпением ожидали окончания учебы, чтобы найти работу и свалить из этой церковной тюрьмы.

Дождавшись отъезда монахини, фермер поздоровался со Стивом и Майклом, предложил им обед и обратил внимание на Гарри и Невилла.

- А вы, малышня, будете помогать на пасеке. Поехали, отвезу. Вас уже ждут.

До пасеки оказалось всего полчаса езды. Голодный и злой Гарри выбрался из старенького форда и принялся отряхивать совершенно грязные джинсы. Подошедшего к ним человека он не заметил, пока тот не заговорил.