Гармония - [5]

Вальтер пожал плечами.

– Не надо, не надо, Джейн, вы прекрасно знаете, как я к вам отношусь. Поэтому не сердитесь за то, что я сейчас вспылил.

– Кажется, вам с Давидом приходилось работать вместе? – спросил Полиак.

– Ну еще бы, – отозвался Давид. – Мы побывали вместе в таких переплетах.

Они с Вальтером вспомнили то время, когда работали в одной команде в тыловом госпитале.

– А ты помнишь ту бедренную артерию? Я вряд ли когда ее забуду.

Давид стал рассказывать эту историю Полиаку, который кончил есть и закурил сигарету.

– Представляешь, этот негодник шьет себе и шьет своей кривой иглой, словно перед ним не человек лежит, а какой-то кусок войлока. Так уверенно, прямо чересчур уверенно. Я ему раз говорю: осторожнее, два говорю: осторожнее, рядом проходит бедренная кость! И на четвертом шве это случилось. Кровь хлещет струей. Невероятно обильное кровотечение.

– Ну и чем все закончилось? – спросил Полиак, страшно любивший рассказы о хирургических драмах.

– Еле-еле выкрутились. Мне удалось наложить шов, когда я уже ни на что не надеялся.

– Да, – сказал Вальтер, – пришлось нам поволноваться в тот день.

– Это хорошо, – заключил, вставая, Полиак. – Когда однажды сделаешь глупость, обретаешь уверенность, что в другой раз ее не повторишь. Ну, господа, я полагаю, нам пора.

Люди за соседними столиками тоже поднимались. Они выходили со двора фермы небольшими группами. В гуще деревьев уже стояла ночная тьма, но на тропинке сухая трава слегка отражала свет неба. Хорошо освещенный госпиталь на хлебном поле, и прожектора, направленные на крыши палаток, на белые полотнища с красными крестами, а в главной аллее – зажженные фары санитарных машин – все это напоминало какой-то праздник или ярмарку. Посреди аллеи три соединенные между собой просторные палатки образовывали зал сортировки, одновременно выполняя функцию главного входа для хирургических служб. Два операционных блока из разборных деревянных щитов с настилом с помощью брезентового туннеля соединялись с одной стороны с сортировкой, а с другой – со службой реанимации, простой продолговатой палаткой, где в два ряда, по шесть с каждой стороны от прохода, стояли койки, пронумерованные от первой до двенадцатой, а в глубине находилась отгороженная ширмой ниша, заменявшая кабинет.

Заступавшие на дежурство врачи и медсестры прошли через загроможденное носилками приемное отделение и в туннеле разделились.

– Я попрошу позвать тебя, если ты мне понадобишься, – сказал Давид Вальтеру.

А Полиак махнул на прощание рукой:

– Ну ладно, до скорого.

Вальтер вслед за двумя медсестрами вошел в свой блок и направился прямо к Грину, который регулировал капельницу у ампулы с плазмой.

– Все в порядке?

– Если можно так выразиться.

– Пояснишь?

– Сию минуту.

Грин в последний раз проверил, хорошо ли сидит в вене раненого троакар, потом, вытерев о халат испачканные кровью пальцы, взял Вальтера под руку, отвел его в угол палатки и вполголоса описал ситуацию.

– Так вот. Пока все без особой сумятицы. Второго нужно убрать. Только что умер.

Он показал подбородком на лежащую в начале ряда с четной нумерацией человеческую фигуру, укрытую с головой шерстяным одеялом цвета хаки. Затем повернулся в другую сторону.

– Подготовься к серьезным неприятностям с первым номером: проникающее ранение грудной клетки. Он под кислородом. Большая потеря крови. Давление низкое, но уже час как стабильное.

Один – исповедуясь, другой – внимая ему, они прошли вдоль нечетного ряда, вплотную к походным койкам, поскольку практически все пространство между двумя рядами было заставлено высокими плетеными корзинами, забитыми бельем и прочим имуществом; эти же корзины, накрытые белыми простынями, превращались при надобности в столы.

– Пятому запланирована ампутация. Сильный, но классический шок. По всей видимости, выдержит. Еще один источник неприятностей для тебя – это с другой стороны, восьмой – множественные осколки. Парня подобрали не сразу, потому что в ходе боя он оказался на отшибе. Ты сам увидишь: со стороны левой ляжки идет неприятный запах. Рана чревата нехорошими последствиями. Если начнет вздуваться – сразу же в операционную. Естественно, антибиотики. За десятого тебе нечего беспокоиться. Правое полушарие практически отсутствует. Полная кома. Нельзя ни прикасаться, ни транспортировать. На всякий случай, как видишь, я вливаю немного крови. Внешне он уже на том свете, но что касается боли, то тут никогда не знаешь. В случае чего – морфин, понемногу.

– Это все?

– У остальных ничего особенного. В общем, ты меня понимаешь… Не берусь утверждать, что там все хорошо, но это обычные вещи. Истории болезни найдешь на столе: они на виду.

– Пойду посмотрю, – сказал Вальтер.

Он знаком подозвал Джейн. Слушая Грина, он машинально следил взглядом за манипуляциями медсестер. Они тоже потолковали между собой с обеспокоенным видом, сдающие смену и заступающие на работу, одни, сбрасывая с себя голубые халаты, другие, надевая их.

– Джейн, пожалуйста, я начинаю заниматься всеми, койка за койкой, через пятнадцать минут. А пока вы наблюдайте прежде всего за первым и пятым. Гармония пусть займется восьмым. Откиньте одеяла и проверьте, нет ли у кого-нибудь кровотечения.