Гармонист - [8]
И Никону вспомнилась Владимирская шахта, Милитина, Востреньких и другие ребята, которые в первое время так весело и хорошо слушали его музыку и хвалили ее, а потом откачнулись от него за халатность в работе.
«Ишь, чтобы я, значит, надрывался на работе, — стал перед кем-то оправдываться Никон, — чтоб свыше сил... Я, может, не могу?.. У меня талант!..»
И еще вдруг отчетливо и ясно вспомнились слова Востреньких:
— Если бы ты настоящий шахтер был, так и гармонь твоя в пользу бы шла!..
Никону от воспоминаний, от ясного утра и от вчерашней пьянки стало тоскливо.
Он вернулся в барак, присел на свою койку, посидел, снова встал, взял с табурета гармонь, осторожно отстегнул крючок и нежно растянул меха. Лицо его чуть-чуть прояснилось, пальцы осторожно пробежали по ладам: обрывок тихой проголосной песни прожурчал в тишине барака. Никон забрал гармонь и опять вышел на улицу. И там, устроившись в укромном местечке на солнце, которое все яростней и яростней забирало силу, стал играть.
Он играл грустные песни. Жалобные и тоскующие, его песни наполняли самого его сладкою тоскою. И от тоски этой к горлу его подступали слезы и было жалко самого себя.
Он играл песню за песней. И были они от полей, грустных и заброшенных, от темной и беспросветной жизни, от горькой доли, которая сложила их. И были они, эти песни, чужими и невероятными в это сияющее теплое утро, в этом месте, где поля не грустили и доля была светлой. Но тем не менее, по мере того, как Никон играл, из дверей тихо выходили слушатели, останавливались и задумчиво слушали. Они впитывали в себя песни Никона, они вслушивались в грустные звуки и тихая задумчивость охватывала их.
Среди слушателей преобладали женщины. Они медленно продвигались поближе к Никону, молча застывали на месте. Слушали и вздыхали.
Сначала Никон не замечал их, но когда заметил, то сразу потушил в себе тоску и наполнился гордостью. И делая вид, что его вовсе не касается, что какие-то люди присмиренно и почтительно слушают его игру, он пригнулся пониже к гармони, склонил к ней нежно голову и разливал вокруг журчащие грустные песни. Но уже не было в нем ни тоски, ни одиночества...
Внезапно оборвав игру, Никон встал с места, оглянул кучку слушателей и гордо пошел в барак. А следом за ним полетел возглас:
— Хорошо, товарищ! Очень хорошо!.. Сыграл бы еще!
13
В забое Покойника работал безответный, тихий крепильщик Силантий. Он упорно и напряженно возился со своей работой и от него редко можно было услышать лишнее слово. Его почти не замечали да и он ни с кем из товарищей по работе не водил компании. И вот этот тихий Силантий однажды взбунтовался.
В последний день пятидневки, он, выбираясь вместе с другими из шахты на-гора, заявил шедшему рядом с ним Покойнику:
— Я, Сергей Нилыч, в другой забой подаюсь...
— Как это, тово...? — насторожился Покойник. — Пошто?
Силантий оглянулся, вздохнул и не сразу объяснил:
— Худо у нас работа идет... Страмота. Низше всех выходим...
— Ударять, тово... желаешь? — зло насупился Покойник.
— До ударника трудно добраться... Ну, а получше того, как сейчас...
— Вались! — озлился Покойник. — Кланяться, тово... не стану. Обойдемся, тово... без сопливых...
— Зачем же ругаться? — возмутился Силантий и быстрее прошел на-гора один, оставив ворчащего Покойника тяжело шагать по слабоосвещенному штреку.
Когда остальные работавшие с Покойником узнали, что Силантий перешел на работу в другой забой и вступил в хорошую бригаду, они разразились сочной руганью. Покойник успокоил их:
— Пущай, тово... сволочь уходит. Обойдемся...
На место Силантия десятник прислал другого крепильщика. Но он оказался хуже Силантия, менее опытный, неповоротливый и ленивый.
Никона уход Силантия обеспокоил. Он понял, что без хорошего крепильщика и так низкая выработка у них падет еще ниже. И он поделился своими опасениями с Покойником.
— Ладно... — махнул тот рукой. — Хуже тово... не будет.
Но Никона это не успокоило. За последнюю пятидневку подсчитал он свой заработок и увидел, что дела плохи. Получка была маленькая, а выпивки с Покойником стоили денег. И еще заметил Никон, что в последнее время за водку приходится платить только ему одному. Покойник и Степанида, выходит, пили на его, Никона, счет. Это обидело Никона. Что же это такое? Значит, они его считают дурачком! Ну, ладно же!
Он улучил подходящее время и, когда Покойник по-обычному, накануне выходного дня напомнил:
— Заявляйся, тово... Степанида...
Он хмуро предупредил:
— У меня нонче денег нету...
— Нету? — недоверчиво переспросил Покойник. — Как же, тово... нету?
— Получка маленькая была...
— Худо... тово... — покачал головою Покойник.
Никон вспылил:
— Неужто все мне да мне выставлять?! Я уж сколькой раз покупал вино! Отчего я должен?.. Оба гуляем...
Покойник исподлобья поглядел на Никона, потемнел и сплюнул:
— Сволочь ты, тово...
На мгновенье Никон смешался. Но быстро придя в себя, заносчиво крикнул:
— А у меня денег мало оттого, что с вами, с этакими много ли наработаешь?.. Хуже всех выработка!
— Сволочь ты, тово... — мрачно повторил Покойник. — Бить тебя бы, тово..
И он ушел от Никона, неуклюжий, угрюмый и злой.
Роман Исаака Гольдберга «День разгорается» посвящен бурным событиям 1905-1907 годов в Иркутске.
В повести «Сладкая полынь» рассказывается о трагической судьбе молодой партизанки Ксении, которая после окончания Гражданской войны вернулась в родную деревню, но не смогла найти себе место в новой жизни...
Роман Гольдберга посвящен жизни сибирской деревни в период обострения классовой борьбы, после проведения раскулачивания и коллективизации.Журнал «Сибирские огни», №1, 1934 г.
Общая тема цикла повестей и рассказов Исаака Гольдберга «Путь, не отмеченный на карте» — разложение и гибель колчаковщины.В рассказе, давшем название циклу, речь идет о судьбе одного из осколков разбитой белой армии. Небольшой офицерский отряд уходит от наступающих красных в глубь сибирской тайги...
Одним из интереснейших прозаиков в литературе Сибири первой половины XX века был Исаак Григорьевич Годьдберг (1884 — 1939).Ис. Гольдберг родился в Иркутске, в семье кузнеца. Будущему писателю пришлось рано начать трудовую жизнь. Удалось, правда, закончить городское училище, но поступить, как мечталось, в Петербургский университет не пришлось: девятнадцатилетнего юношу арестовали за принадлежность к группе «Братство», издававшей нелегальный журнал. Ис. Гольдберг с головой окунается в политические битвы: он вступает в партию эссеров, активно участвует в революционных событиях 1905 года в Иркутске.
Исаак Григорьевич Гольдберг (1884-1939) до революции был активным членом партии эсеров и неоднократно арестовывался за революционную деятельность. Тюремные впечатления писателя легли в основу его цикла «Блатные рассказы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.