гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке - [20]

— Вам обоим, сынок — улыбаясь, ответил сыну Бабочков — А завтра, я возьму вас на прогулку в парк, на аттракционы, если хотите, конечно, а по пути, мы заедем в магазин, и вы выберете сами, все, что хотите.

— Конечно хотим, папочка! — радостно закричал Максимка, подпрыгивая на месте.

— Хватит прыгать! Ну, все давай, завтра рассмотришь игрушки, уроки до сих пор не сделаны, опять потом на тебя жаловаться будут — ворчливо-властным тоном вставила свое Ксения.

— Завтра школа отменяется — заявил Федор, открыто посмотрев в глаза жене — завтра я веду детей гулять.

Раздались радостные возгласы детей. Для них происходило что-то необычное, новое, а главное, чуть преломляющее то давление, которое оказывало на них мать. Границы колпака навязываемых ей понятий давали трещину и давали глоток свободы.

Ксения с неподдельным страхом в глазах смотрела на него. Федя ей перечил, даже не перечил, а безапелляционно заявлял, не учитывая ее мнения. Она не могла вымолвить и слова. Это было впервые за все время их замужества. Увеличивалась трещина, готовая раздолбать всю ее конструкцию влияния на Бабочкова, фундамент которой, она заложила еще до замужества, навязав ему то, чему он должен соответствовать, для того, чтобы они могли быть вместе. Ведь эта конструкция позволяла ей умело манипулировать мужем, позволяла создать то, из-за чего он многое видел так, как выгодно ей, и не видел многого, что ей было не выгодно. Чтобы он не увидел, в том числе и ее частые походы к «подружкам».

Она стояла в дверях, с трудом сдерживая слезы — что происходит? — испуганно и судорожно думала она — он, наверное, встретил другую и скоро бросит меня… я конечно могу уйти к Сашке, но нужна ли я ему с двумя детьми? И откуда у него деньги? Конечно! Как только у него появились деньги, он бросает меня! Детям столько всего принес, а мне?! Вообще не подумал обо мне….. Себе вон купил костюм…. ботинки, кстати, очень хорошо в нем выглядит. А его взгляд, взгляд…. в нем появилась какая-то уверенность, проблески которой были только до замужества, тогда, когда я в него влюбилась. Он сейчас стал какой-то чужой и интересный. Но, он даже не смотрит на меня. А если и смотрит, то как-то странно, будто сквозь меня….может ему кто-то сказал про Сашку? Хотя, наверняка он догадывался об этом, просто верить ему в это было не выгодно. Ну и ладно, может еще можно все выправить. Но, если нет, то как мне теперь жить? Плакали мои туфли, которые я присмотрела в магазине с Машей, да и другие покупки тоже.. Зарплаты моей не хватит на то, что мне необходимо. Хотя алименты….есть же алименты! Если у него стали появляться деньги, то он все равно должен отдавать часть денег мне после развода.

Нужно позвонить Таньке, у нее кажется любовник юрист. Да и большую часть квартиры я заберу себе, а может и всю, пусть катится к своей новой, посмотрим, сколько она его выдержит. А с его деньгами мне и так будет хорошо, главное все правильно выставить в суде — страх в ее глазах начал сменятся радостными мечтаниями: Вот она, оставив детей с оплачиваемой няней, укатила с Сашей куда-нибудь на экзотические острова….а лучше без него, посмотрим, как он будет себя вести, хотя все равно без него лучше, там найдется ухажер. А вот она ходит с подругами по магазинам, кафе и разным косметическим и массажным салонам расплачиваясь за все «волшебной» карточкой, на которую каждый месяц поступают деньги. — Ладно, подожду пока, осмотрюсь, в хладнокровном состоянии можно сделать более выгодные шаги для будущего — подумала она, вспомнив назидания своей матери перед замужеством — нужно, видимо, как-то по-другому попытаться на него воздействовать. Это же Федя, тот же наивный и добрый балбес, с которым я живу уже двенадцать лет. Я ведь его знаю как облупленного. Наверняка он скоро даст осечку.

— Феденька, а можно мне тоже с вами? — спросила она, изобразив ласковый взгляд и улыбку.

Бабочков чуть удивленно и внимательно посмотрел ей в глаза. Он четко ощущал ее неискренность. Он ощущал ее и раньше, только не хотел верить в это, и по этой причине не замечал этого. Да и у него отложилось, что ласковой она всегда прикидывалась только тогда, когда ей нужны были деньги на покупку какой-нибудь новой кофточки или сапог. И оба, как-бы не хотели видеть, что их действия очевидны друг другу.

— Хорошо, если ты не будешь вести себя как обычно — с ироничной улыбкой ответил Бабочков.

— А как обычно Федька?

— Пойдем на кухню, поговорим — улыбнувшись, ответил он, не желая, чтобы разговор продолжался при детях, с криками, чтобы, как обычно, и она бы не спекулировала на том, что Бабочков не хочет травмировать детей, и соглашается только для того, чтобы она перестала орать.

— Вы играйте пока без нас, а мы с мамой поговорим и вернемся — с нежностью в голосе сказал Бабочков детям — Максимка, а ты можешь пока распаковать железную дорогу, я вернусь и мы соберем ее.

Федор повернулся опять к жене, подмигнув ей, обнял ее за талию и, развернув в другую сторону, чуть подтолкнул в сторону кухни.

Ксения была в замешательстве, но в каком-то радостном ожидании: — да вроде все хорошо, он даже заигрывает со мной, чего уже давно не было — думала она — значит все можно еще повернуть в выгодном направлении.