гАрмон счастья, или Повесть о проснувшемся человеке - [2]
Одновременно, в нем начало пульсировать состояние непонимания, скованности, стопора, то, в которое бросает обычного человека, который привык к тому, что все происходит таким образом, к которому он привык, который, знает наперед возможные сценарии дальнейшего, и, вдруг… рой суетливых мыслей пронесся в его голове, вызывая дрожь во всем теле:
— Да тут куча бабла, тут почти моя полугодовая зарплата! Вот Ксюшка то обрадуется!… Хотя….. наверное, лучше скрыть от нее, а то потом на пиво выбивать! А может…..может съездить в эту… как ее, куда Васька со своей ездил… ну, в эту… в Турцию, ему вроде недорого обошлось… нужно побыстрее смыться, пока этот тип не передумал… А что это он так жалостливо смотрит на меня… то же мне святой… а ну уме у него, наверное, что-то дурное… Эй! Может это вообще передача скрытой камерой, с Ксюшкой в тот же в тот день смотрели…
Человек с явной опаской попрощаться с деньгами огляделся вокруг, продолжая судорожно «думать» — Нет, вроде никого нет с камерой, да и этот стоит и ничего не говорит… А может это подстава?! По телевизору предупреждали о таком… о фальшивых деньгах, кажется куклой называется…
Он суетливо сунул руку в карман, достал наугад несколько смятых купюр и посмотрел их на свет… -Нет… настоящие родненькие… — Его взгляд одновременно с рабской признательностью и с опаской устремился на высокого человека. Он быстро посмотрел на визитку… президент компании Дас Капитал Трчунов Дмитрий Леонидович.
— Простите… Дмитрий Леонидович… мммм… я не могу никак понять, зачем вы мне решили помочь… что вы хотите за это?
— Ничего мой дорогой — спокойно и доброжелательно начал Дмитрий — считайте, что вы получили подарок от Вселенной, просто получили его через меня. И прошу вас, не бойтесь и не стесняйтесь, заходите ко мне на днях, и мы обсудим, что вам необходимо еще для счастья.
Чуть помедлив, внимательно смотря на задумавшегося человека с портфелем, Дмитрий продолжил.
— Скажите мой друг, как вас зовут?
— Меня?…Федя… Федор Иванович Бабочков… Дмитрий..ммм… Леонидович, но я не хочу влезать ни в какие аферы, у меня двое детей…
Дмитрий с состраданием посмотрел на Федора. Насколько мир искажен для него. Люди уже не верят, что кто-то может искренне, без какого либо подтекста пожелать и произвести добро по отношению к незнакомому человеку.
У них столько страхов, что они будто мчаться по огромному сказочному лесу, переполненному чудесами и красотой только одной проторенной дорожкой. Мчаться и не смотрят по сторонам, т.к. боятся увидеть что-то новое. А если и смотрят то, через грязное, искаженное стекло своей тарантайки, на котором уже нарисовано то, что они хотя бы чуть-чуть имеют возможность увидеть.
В этой их тарантайке есть то скудное, причем малая ее часть, ведь оно существует для стимула движения по этой дорожке. И ведь это превозносится ими до небес!
А ведь, в любой момент, любой из них может остановить эту повозку и выйти! А если они выйдет!… Выйдет, и, преодолев свой страх, пройдется не по привычной тропинке, а зайдет вглубь этого волшебного леса, то уж точно не захочет больше возвращаться в свою темницу.
Я должен ему помочь! Только что бы ему сказать….? Сказать такое, чтобы он рассеял свой страх перед непривычным?… Вот… думаю это поможет.
— Уважаемый г-н Бабочков, не беспокойтесь, я не собираюсь вас вовлекать в какие-либо аферы. Скажем так, я просто психолог, у которого появилось много денег и возможность, тратится на свои исследования.
В данный момент, меня очень заинтересовал так называемый гормон счастья, а изучать его лучше практически, наблюдая резкий переход человека от несчастья к счастью. Я как раз раздумывал об этом, когда увидел вас, и, вы показались мне очень подходящим типажем для данного эксперимента.
Мы можем прийти к взаимовыгодному сотрудничеству. С моей стороны вы будете получать все, что вам требуется для достижения этого состояния, разумеется, в пределах того, что я в состоянии дать. А с вашей стороны, вы уделите мне два-три часа в день на беседы, если, у вас, конечно, не возникнет желания больше времени проводить со мной или в том месте, которое я могу вам предоставить.
Помолчав, подумав про себя — нужно сказать еще это, оно рассеет его опасения, т.к. более привычно его слуху — Трчунов с грустной улыбкой добавил:
— Плюс вы будете раз в три дня сдавать анализы. Безвредные, можете сами проверить и изучить. Согласны?
Лицо человека приобрело самодовольное выражение. — Ну вот — подумал он — все в порядке, просто мне повезло… хорошо что меня сегодня соседская собака рано разбудила своим лаем, а я опять ругался на нее… иногда они и полезными бывают… просто чокнутый ученный, можно и подогреться на этом… а вдруг он врет… ладно, мне нечего терять… в любой момент можно смыться…
— Хорошо Дмитрий Леонидович, а я то все думал, чего же вы от меня хотите… Я согласен на вашу причуду. Когда вы хотите приступить?
— Да хоть завтра!
— Я приду к семи, можно?
— Хорошо
— Я могу идти? — спросил Федор с явным желанием поскорее убежать и остаться наедине с тем, что свалилось ему на голову.
— Конечно, если вам этого хочется!
Дмитрий с улыбкой протянул ему руку, которую Бабочков суетливо пожал и заспешил к ближайшему метро, походкой вечно спешащего и боящегося опоздать человека.
Рассказы, мысли и стихи о жизни, осознании себя и возможностям прихода к естественному состоянию счастья и любви. Ведь нужно всего лишь навсего не отвлекаться от себя истинного.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
О чем эта книга? Об американских панках и африканских нефтяниках. О любви и советском детстве. Какая может быть между всем этим связь? Спросите у Вадика Гольднера, и он ответит вам на смеси русского с английским и португальским. Герой нового романа Александра Стесина прожил несколько жизней: школьник-эмигрант, юный панк-хардкорщик, преуспевающий адвокат в Анголе… «Троя против всех» – это книга о том, как опыт прошлого неожиданно пробивается в наше настоящее. Рассказывая о взрослении героя на трёх континентах, автор по-своему обновляет классический жанр «роман воспитания».