Гарибальди - [26]
Примеру Милана последовала Венеция. Уже 17 марта, после получения известий о революции в Вене, толпы народа направились к тюрьме и силой освободили заключенных в ней Манина и Томазео. Вместе с ними были освобождены и другие видные республиканцы. 22 марта предводительствуемые Манином массы захватили арсенал, убив австрийского коменданта Мариновича. Вооруженные рабочие арсенала под предводительством Манина вышли на площадь, провозглашая Венецианскую республику. В это время австрийские войска, узнав об отступлении Радецкого от Милана, покинули Венецию. 23 марта Венеция сделалась республикой во главе с Манином, избранным президентом. Отступая, австрийцы творили невероятные жестокости. Вот что пишет очевидец: «Было найдено восемь детей, из которых одни были убиты ударом о стену, другие брошены на землю и раздавлены ногами. Двоих нашли пригвожденными к ящику; двое были облиты скипидаром и сожжены; один ребенок, проткнутый штыком, был пригвожден к дереву и корчился в агонии на глазах своей матери… Несколько человек было сожжено в извести, заживо погребено в водосточных трубах и колодцах. Других сжигали, предварительно обмазав смолою…»
Крестьяне, раньше избегавшие принимать участие в событиях, теперь в некоторых местах становились на сторону восстания. Жители города Комо 18 марта провозгласили республику, овладели хлебом, предназначенным для австрийских войск, захватили пороховой склад в Сено, а 20 марта атаковали австрийцев в их казармах. Город Лекко последовал примеру Комо, и его отряды присоединились к отрядам повстанцев.
Известие о миланской победе воспламенило всю Италию. Повсюду звучал клич: «К Милану, к Милану! На помощь нашим братьям!»
Пламя итальянского национально-освободительного движения разгоралось. Две тысячи человек болонской гражданской гвардии, тысяча триста волонтеров Ливорно, студенты и гражданские гвардейцы Пизы, Генуи и Флоренции и десять тысяч римлян выступили на север, предварительно уничтожив герб на здании австрийского посольства. Семь тысяч тосканцев подошли к По, а неаполитанцы прислали «депутатов со штыками», сообщивших, что ими завоевана конституция, что в скором времени на север будет послан сильный отряд.
Колебавшийся до самой последней минуты Карл Альберт сообразил, наконец, что к нему повернулось «колесо фортуны»: роль «освободителя Италии» можно использовать с выгодой. Он принял делегацию миланцев и из королевской лоджии показался народу. Подогреваемая «альбертистами» толпа приветствовала его как «освободителя Италии». 24 марта 1848 года на стенах Турина было расклеено воззвание Карла Альберта к «народам Ломбардии и Венеции». В торжественной форме он обещал им «помощь, которую брат вправе ожидать от брата, друг от своего друга». Карл Альберт извещал, что его войска движутся из Пьемонта в Ломбардию и Венецию с «гербом Савойи на трехцветном знамени Италии».
Через три дня после изгнания австрийцев из Милана Карл Альберт перешел с войском Тичино. Спустя шестнадцать дней произошло первое сражение между пьемонтцами и австрийцами.
Всего этого Гарибальди, находившийся в Монтевидео, еще не знал, но известия о январских событиях 1848 года уже дошли до него. Он метался, как лев, запертый в клетке, и с беспокойством повторял: «Боюсь, что мы прибудем в Италию последними, когда все уже будет кончено!»
Он прилагал все усилия, чтобы достать денег на организацию экспедиции на родину.
Отправив еще в декабре 1847 года Аниту с детьми в Италию, он продолжал энергично готовиться к отъезду. Среди итальянцев, живущих в Южной Америке, был открыт сбор денег на экспедицию в Италию под командой Гарибальди. Один из эмигрантов, Стефано Антонини, подписался на тридцать тысяч лир. Была зафрахтована и снабжена всем необходимым бригантина «Бифронте», получившая название «Сперанца» («Надежда»). Уругвайскому правительству пришлось примириться с потерей таких ценных людей, как Гарибальди и его легионеры. Правительство оказало экспедиции необходимую помощь: бригантину снабдили пушками, оружием и боеприпасами. Первым выехал в Европу, по поручению Гарибальди, Джакомо Медичи — молодой энергичный революционер, горячо веривший в успех освободительного движения в Италии. С невольной завистью глядели собравшиеся на пристани товарищи на стройную фигуру улыбавшегося Джакомо, который стоял на палубе отплывающего иностранного корабля. «Счастливец, — думали они, — он первым увидит Италию, первым ступит на ее благодатную почву и услышит итальянскую речь!»
Медичи должен был в Лондоне увидеться с Мадзини; затем, добравшись до Италии, объехать Пьемонт и Тоскану, распространяя революционные идеи и призывая народ к восстанию. Дальнейшей задачей Медичи являлась подготовка тайных складов оружия и боеприпасов. Выполнив все это, он должен был терпеливо дожидаться прибытия бригантины «Сперанца» в одном из пунктов тосканского побережья между Пиомбино и Виареджио.
Гарибальди не имел ни малейшего представления о том, какая встреча ожидает его в Италии.
— Помни, — предупреждал он Медичи в своих инструкциях, — что название нашего судна «Сперанца». На ней будет развеваться флаг Уругвая! Для того чтобы ты мог легко узнать ее издали, мы поднимем на носу белый флаг, пересеченный во всю длину горизонтальной черной полосой.
