Гардарика, любовь моя - [15]

К счастью, к тому времени неподалеку был отстроен Восточно-Сибирск, где и получили комнаты беженцы из некогда прекрасного города. Здесь же они прошли через систему переписи и регистрации, навсегда разделившей общество на три слоя — граждан, полуграждан и неграждан. Редактор помнил тысячные очереди у переписных пунктов, помнил, как лично готовил, а потом стирал телесюжеты о бедах беженцев. Ему никто не приказывал это делать, но каким-то чутьем он понимал — нельзя рассказывать гражданам, живущим в относительном тепле, о мытарствах соотечественников. Нельзя было подрывать едва поднявшийся дух — и его начальство это понимало еще лучше. Именно сдержанность, если не сказать молчание редактора стали главной ступенькой в его карьерной лестнице.

С другой стороны, — подумал он, — сейчас можно и напомнить народу о трудных временах, чтобы лучше ценили то, что имеют и радовались теплу в доме. А то распоясалась нынешняя молодежь в конец, каждая семья норовит отдельную квартиру и не меньше, чем из двух комнат. Где, спрашивается, государству взять столько квартир для ста миллионов граждан? Но это никого не волнует, все стали грамотные, изучили до точки не только Конституцию, но и Постановление о гражданстве и ходят теперь по ведомствам, трясут своими правами. Другие хотят свежие продукты в магазинах покупать, достают невесть где древние книги по кулинарии и скандалят, что нет на прилавках оливкового масла, укропа, петрушки, говяжьей вырезки, огурцов, клубники, апельсин, рыбы, персиков… Всего не перечислишь! Им бы сидеть смирно на общей кухне и жевать сбалансированный паек, нет, галдят, «Мы на работе пайки получаем, у себя дома хотим, есть еду домашнюю». Распоясались в конец! Они «у себя дома», только подумать, как будто не милостью государства получили они право на 15 квадратных метров жилплощади на человека, а сами дом построили! Хорошо, хоть не вся нынешняя молодежь такая…

— Ладно, можешь заниматься. — Редактор шевельнул мышь на столе, ставя «плюсик» возле служебной записки Алексея. — Недельную командировку я тебе выпишу. Только вот оператора где возьмешь? Приказывать им я не могу, как-никак твоя инициатива…

— Если позволите, я супругу возьму оператором. Как внештатного сотрудника… У нее IQ высокий, с техникой она обращаться умеет, камеру освоит быстро. — Редактор кивнул.

— Запрос ты подготовил? А, вижу, сейчас отправлю ее руководству с нашей подписью… удобная штука, эта Национальная сеть, так быстро все вопросы решаются. И как мы раньше без нее жили? — Алексей хотел было сказать, что с конца ХХ века ту же роль играл Интернет, но промолчал. Домен «ru» исчез вместе со старым государством, а новое подключаться к мировой паутине не торопилось. Сейчас вся Гардарика была опутана системой связи, в каждом мало-мальски приличном заведении был свой сервер и страница в Национальной сети. Люди и заведения обменивались электронными посланиями, которые летели и по оптоволокну и по проводным сетям и даже по спутниковым каналам. Но никто во всей стране не мог узнать, как обстоят дела с информатизацией зарубежья. Интернет для Гардарики был потерян навсегда.

— Если позволите, мы отправимся завтра.

— Хорошо… как будете добираться?

— Я запросил Речной патруль — до границы города нас доставит бронекатер. Дорога займет примерно сутки.

— Хорошо, тогда прибавлю это время к отпущенному сроку. Оружие у тебя есть? Если что-то нужно, возьми в редакции… Ах да, камеру тебе дадут. Навигатор, спутниковый передатчик?

— Все есть свое. — Алексей отсалютовал редактору и вышел из кабинета. Улица в этот час была пустынной. Граждане пообедали и вернулись на рабочие места. Никто не спешил в магазин или в бар, к кофейному автомату. Редкие отпускники сновали по тротуару, направляясь в дневные санатории и спортзалы. Поредел и без того негустой поток транспорта. По проезжей части лихо проносились ведомственные автомобили, тихо жужжали электродвигателями двухэтажные автобусы и маленькие маршрутные такси. Над головой с шелестом проносились прозрачные червяки монорельсовых поездов. Не было лишь частных автомобилей — они остались в далеком прошлом, граждане Гардарики довольствовались тем, что предоставляло им государство. В редких случаях — в основном, ради позерства, они приобретали электроскутеры или велосипеды. Но для взрослых людей это считалось несолидным, а для молодежи — безусловно дорогим.

Алексею пришлось подождать на остановке — он успел позвонить Тайре и рассказать об успехе их задумки, выпить стаканчик витаминизированного напитка под этикеткой «чай с лимоном» из уличного автомата, пока, наконец, не приехал нужный ему автобус. Водитель-полугражданин приветливо кивнул немногочисленным пассажирам, махнул рукой в традиционном приветствии, и только после этого закрыл двери. Граждане в разноцветной форме — Алексей отметил хаки офицера внутренних войск, зелень медицинской службы, синеву педагога и серый мундир службы общественной безопасности, молча и небрежно ответили ему. Водитель не обиделся — это не входило в его обязанности. Почему-то Соснову подумалось, что тот заслуживает лучшего отношения. Педагог-лейтенант получал двести рублей, не считая гражданского пайка, пресловутой «пульки». Из них он платил государству 20 рублей в качестве налога. А этот водитель официально зарабатывал триста, но должен был отчислять в казну половину заработка и не имел ни ежемесячной «пульки», ни надбавки в червонец за каждое звание, оставаясь вечным рядовым службы сервиса.