Гапон - [113]
Сами эти цели, которые поставили перед собой бывшие руководители «Собрания», подразумевали определенный выбор. В отличие от «политических» профсоюзов, наскоро созданных эсерами и эсдеками, гапоновцы (и прежде всего Карелин и Варнашёв, которые сами же и подталкивали в свое время Гапона к решительным действиям) теперь (когда всё кругом полыхало!) хотели заниматься мирной легальной работой.
Делегация из четырех человек, в которую входили Варнашёв, Петров и, видимо, Карелин и Кузин, отправилась к Витте.
Делегатов встретил князь Михаил Михайлович Андроников, в то время чиновник Министерства внутренних дел, впоследствии прославившийся как правая рука Григория Распутина (а в пооктябрьское время — начальник Кронштадтской ЧК, на каковой должности был пойман с поличным на взятках и расстрелян). Витте глубоко презирал этого уже тогда скандально известного молодого человека, но использовал в разного рода деликатных делах.
Андроников ласково объяснил рабочим, что за них уже попросил Ушаков, который на самом деле очень хорошо относится и к ним, и к Гапону, хотя и считается его врагом. Конечно же, им позволят восстановить организацию — только надо работать с Ушаковым вместе… (В общем, понятно: основатель чахлого «желтого профсоюза» решил, воспользовавшись отсутствием в Петербурге Гапона, прибрать к рукам остатки его организации. А князь по кличке «Побирушка» вообще покровительствовал ушаковцам — в том числе за спиной Витте.)
Наконец вышел премьер. Петров обратил внимание на костюм «подозрительной молодости», нечистый воротничок, сбитый набок галстук (чувствуется, что пролетарий поездил по Парижам!). Но огромная фигура Витте и «повелительный тон», которым он говорил, произвели должное впечатление. Премьер-министр строго спросил: «Ну, что вам нужно?.. Вы опять хотите устроить 9 января?» Гапоновцы уверяли в своей благонамеренности. Витте пообещал, что «все сделает», когда решит свои спешные дела в правительстве. Заговорили о конфискованных деньгах и инвентаре. Витте предложил подать заявление «по форме». Наконец, один из рабочих спросил, подходит ли Гапон под только что объявленную амнистию. Премьер ответил отрицательно.
В последнем премьер обманул гапоновцев. Дело Гапона (как и все дела о 9 января) было закрыто производством 22 октября.
Потом — по знакомству — сподвижникам Гапона удалось попасть еще на прием к министру промышленности и торговли В. И. Тимирязеву. Эта встреча прошла, в противоположность предыдущей, более чем любезно. Рабочие убеждали Тимирязева и его заместителя М. М. Федорова, что не разделяют позиции «крайних партий» и хотят исключительно мирной профсоюзной работы, а министр и заместитель говорили, что «никто Гапона не винит в 9 января», что и они, правительство, не хотели кровопролития («Это военное начальство так распорядилось по своему усмотрению. Мы и сейчас не знаем, как это вышло и от кого») — и, в общем, обещали всё.
Впечатление такое, что разыгрывалась некая комбинация — в сущности, традиционная: со злым и добрым (в данном случае — очень добрым и не очень добрым) следователями.
И вот в этот момент Гапон приезжает в Петербург. Приезжает нелегально, один и без денег. Встретившись с Рутенбергом, он берет у него взаймы 25 рублей (вернул в январе). Чуть позже попросил оружие для самообороны (Рутенберг дал браунинг). Наконец, просил у профессионального революционера, эсера, боевика (как он считал — на самом деле Мартын в Боевую организацию не входил) использовать его связи — его связи! Какие? — чтобы выхлопотать амнистию.
«Я возражал, что ему, с его прошлым, неприлично ходатайствовать перед правительством о своей амнистии.
Я предлагал ему стать, как революционеру, под защиту революции, бывшей в то время еще победительницей, а не побежденной.
— Пойди, попроси сейчас же у председателя слова[52], скажи собранию: „Я — Георгий Гапон и становлюсь, товарищи, под вашу защиту“. И никто тебя не посмеет тронуть.
Он не соглашался. Вялый, задумавшийся, недоговаривающий чего-то, он отвечал мне:
— Ты ничего не понимаешь…»
А чего Рутенберг не понимал? Видимо, что на нелегальном положении Гапон не сможет создать полноценную рабочую организацию, «восстановить отделы». А если так, то зачем было и приезжать в Россию?
А дальше всё пошло совсем интересно.
Цитируем доклад не раз поминавшегося уже П. Н. Дурново, неизменного товарища министра внутренних дел (при Сипягине, Плеве, Святополк-Мирском и Булыгине), 22 октября 1905 года наконец занявшего министерский кабинет[53]. Министр внутренних дел был (особенно в условиях революции) вторым человеком в правительстве. Что касается Витте и Дурново, то их политические взгляды и тактические предпочтения были весьма различны, что еще усиливало их соперничество. Все это надо учитывать при чтении нижеследующих документов:
«В ноябре 1905 года личный почетный гражданин Матюшенский, состоявший сотрудником газеты „Новости“, прибыл к графу Витте в качестве представителя от собрания фабрично-заводских рабочих и предъявил ходатайства: 1) о дозволении возобновить действия отделов названного собрания, закрытых 10 января 1905 года по приказанию б. министра внутренних дел князя Святополк-Мирского; 2) о возмещении собранию убытков, причиненных оказанным распоряжением и 3) о легализации прежнего руководителя собрания б. священника Георгия Гапона, нелегально вернувшегося в Петербург. Вследствие сего состоящему при гр. Витте коллежскому асессору Мануйлову было поручено войти с Гапоном в непосредственные сношения, причем Гапон, со своей стороны, присоединился к просьбе Матюшенского. Однако ввиду тревожных событий того времени, по распоряжению председателя Совета Министров и через того же Матюшенского было внушено Гапону, чтобы он выехал за границу, причем ему было вручено на проезд 500 рублей из личных средств графа Витте. Подчинившись этому требованию, Гапон тем не менее поставил свое согласие в зависимость от дозволения ему в недалеком будущем принять в делах собрания русских рабочих непосредственное участие, долженствовавшее, по его мнению, способствовать обеспечению интересов рабочих и в то же время их умиротворению»
Во все времена самые большие проблемы для секретных служб создавали агенты-провокаторы, ибо никогда нельзя было быть уверенным, что такой агент не работает «на два фронта». Одним из таких агентов являлся Евгений Филиппович Азеф (1869–1918), который в конечном счете ввел в заблуждение всех — и эсеровских боевиков, и царскую тайную полицию.Секретный сотрудник Департамента полиции, он не просто внедрился в террористическую сеть — он ее возглавил. Как глава Боевой организации эсеров, он организовал и успешно провел ряд терактов, в числе которых — убийство министра внутренних дел В. К. Плеве и московского губернатора великого князя Сергея Александровича.
Книга представляет собой подробную документальную биографию одного из крупнейших русских поэтов, чья жизнь стала легендой, а стихи — одним из вершинных событий Серебряного века. Образ Гумилева дан в широком контексте эпохи и страны: на страницах книги читатель найдет и описание системы гимназического образования в России, и колоритные детали абиссинской истории, малоизвестные события Первой мировой войны и подробности биографий парижских оккультистов, стихи полузабытых поэтов и газетную рекламу столетней давности.
Даниил Хармс (Ювачев; 1905–1942) – одна из ключевых фигур отечественной словесности прошлого века, крупнейший представитель российского и мирового авангарда 1920-х–1930-х годов, известный детский писатель, человек, чьи облик и образ жизни рождали легенды и анекдоты. Биография Д. Хармса написана на основе его собственных дневников и записей, воспоминаний близких ему людей, а также архивных материалов и содержит ряд новых фактов, касающихся писателя и его семьи. Героями книги стали соратники Хармса по ОБЭРИУ (“Объединение реального искусства”) – Александр Введенский, Николай Олейников и Николай Заболоцкий и его интеллектуальные собеседники – философы Яков Друскин и Леонид Липавский.
Поэзия Владислава Ходасевича (1886–1939) — одна из бесспорных вершин XX века. Как всякий большой поэт, автор ее сложен и противоречив. Трагическая устремленность к инобытию, полное гордыни стремление «выпорхнуть туда, за синеву» — и горькая привязанность к бедным вещам и чувствам земной юдоли, аттическая ясность мысли, выверенность лирического чувства, отчетливость зрения. Казавшийся современникам почти архаистом, через полвека после ухода он был прочитан как новатор. Жестко язвительный в быту, сам был, как многие поэты, болезненно уязвим.
Первая в постсоветское время биография ученого-энциклопедиста и поэта, одного из основоположников русской культуры Нового времени. Используя исторические исследования, свидетельства современников, архивные документы, автор стремится без идеализации и умолчаний воссоздать яркую, мощную личность М. В. Ломоносова в противоречивом, часто парадоксальном контексте России XVIII века. При всем разнообразии занятий Ломоносова — создателя нового русского литературного языка и классической системы стихосложения, химика, оптика, океанографа, исследователя атмосферного электричества, историка, астронома, администратора и даже участника политических интриг — в центре его деятельности лежало стремление к модернизации страны, унаследованное от Петровской эпохи.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.