Гапон - [108]
Как ни странно, из этого сбивчивого текста понятно больше, чем из эффектного рассказа Поссе. «Съезд» обсуждал действительно важные вопросы — в том числе издание журнала (или газеты?). Поссе об этом едва упоминает, а ведь на роль редактора (и формального председателя союза) намечался — и был назначен — именно он. Разговор же о терактах — это, видимо, был краткий обмен мнениями вне основной повестки дня. Все равно, конечно, достаточно нелепый.
И, наконец, Карелин:
«Варнашёв, я, Кузин и еще с.-д. Михаил едем в Гельсингфорс. Вместе с нами был и Влад. Алекс. Поссе. После беседы с Гапоном составился у нас план новой работы, грандиозный план. Поссе должен был стать редактором нашей газеты».
Что же это за «грандиозный план»? Может быть, как раз намек на разговоры о терроре, не понравившиеся Поссе?
Итак, Карелин и Варнашёв уехали. Что было дальше?
Поссе, Михаил, Петров и Кузин ночевали в одной комнате.
Если верить Поссе, он стал «обрабатывать» Кузина и Петрова, раскрывая им «истинное лицо» Гапона, как прежде Мильде. Оба гапоновских клеврета ничуть не спорили с Владимиром Александровичем — напротив, они с удовольствием бранили своего патрона.
Петров (по словам Поссе!) жаловался:
«Гнетет он нас и за собой в пучину тянет. Жизнь я потерял с тех пор, как связался с ним… Взял он с меня клятву, что я за своим лучшим другом Григорьевым, как сыщик, следить буду и прикончу его, если он против Гапона пойдет».
Алексей Григорьевич Григорьев — это тот рабочий, который 9 января отдал переодевавшемуся Гапону свое пальто. По воспоминаниям самого Петрова, в 1905 году Гапон относился к Григорьеву очень хорошо и тепло, всецело доверял ему. Но Рутенберг — со слов Гапона — подтверждает: да, странное и страшное поручение Петрову летом 1905 года действительно давалось. Кажется, Гапон подозревал Григорьева в работе на полицию.
Кузин (если верить Поссе!) говорил так:
«Хорошо бы освободиться от Георгия Аполлоновича… да ведь они этого не простят, ни за что не простят.
— Что же, убьют, что ли? — спросил я.
— Нет, они не убьют, они отравят».
Они. Кто эти Они? Полиция? Революционеры? Мировая закулиса?
Петров описывает этот разговор примерно так же. Но Кузин в его описании ведет себя иначе. Он просто в один прекрасный момент объявляет, что по личным причинам порвать с Гапоном не может. Кроме того, из рассказа Петрова следует, что, прежде чем переключиться на самого «вождя», товарищи бранили Карелина и Варнашёва.
На следующее утро Поссе выложил Гапону все свои обиды в лицо — в ответ на оптимистические проекты бодрого лидера («Вернемся с вами, Владимир Александрович, в Женеву, наладим газету, напечатаем листовок, двинем все это в Россию, зерна падут на благоприятную почву»). Обиды были лишь наполовину политического рода — скорее личного. Поссе провел с Гапоном много времени бок о бок. Его, по собственному признанию, раздражал мелкий бытовой эгоизм Георгия Аполлоновича (например: ночевали в комнате, где была лишь одна кровать — Гапон явочным порядком занял ее). Но ведь это не преступление. Что еще? Мильда? Ревность, тайное соперничество из-за нее? Обида на грубое и жестокое, как казалось Поссе, отношение Гапона к ней? Или все-таки речь шла в первую очередь о себе самом? Вот как выглядят жалобы интеллигента Поссе в изложении полуграмотного Петрова:
«Здесь же я хотел от него отделаться и уехать, но у меня не было денег, а он на этот счет очень осторожен. У него много денег, он бросает их не стесняясь, но на руки дает 5–10–15 рублей, да еще не спроси у него, — так и этого не даст. Гапон прямо меня купил и держал у себя как слугу, везде посылал, и я как бы обязан был все это исполнять».
Отвратительная для интеллигентного человека ситуация — и еще невозможнее, чудовищнее, отвратительнее проговаривать, признавать эту ситуацию вслух! Или, может быть, все-таки не стоит верить Петрову? Может быть, речь идет о зависимости иного рода — психологической? Это больше похоже на правду. Гапон умел вовлекать людей в свою психологическую орбиту и подчинять их. Разных людей. И простых рабочих, и интеллигентов. И мужчин, и женщин — женщин особенно. Те, кто освободился от этой зависимости, не прощали ее Гапону и изо всех сил старались описать своего недавнего кумира ничтожеством или злодеем. А те, у кого такой зависимости не было, кто общался с Георгием Аполлоновичем на равных, кто был ему не «слугой», а другом — те писали и говорили о нем иначе. Типичный пример — супруги Карелины. Когда Поссе чуть позже в Петербурге выложил весь свой «компромат» Вере Карелиной, та ответила только:
— Я хорошо знаю Георгия Аполлоновича, знаю, что он увлекается.
Но это Карелины. По крайней мере на Петрова и тем более на «товарища Михаила» Поссе рассчитывал, полагал, что они вмешаются в разговор на его стороне. Но — «народ безмолвствовал». Михаил наедине сказал Поссе: так нельзя — «он донесет и нас всех арестуют». А как надо? «…Примириться, а затем пригласить его покататься на лодке и выбросить за борт».
Какой добрый и благородный товарищ Михаил! Интересно, что Поссе, враг насилия, согласился со своим товарищем, хотя (в отличие от него) не считал Гапона агентом полиции… и знал, что тот отлично плавает.
Во все времена самые большие проблемы для секретных служб создавали агенты-провокаторы, ибо никогда нельзя было быть уверенным, что такой агент не работает «на два фронта». Одним из таких агентов являлся Евгений Филиппович Азеф (1869–1918), который в конечном счете ввел в заблуждение всех — и эсеровских боевиков, и царскую тайную полицию.Секретный сотрудник Департамента полиции, он не просто внедрился в террористическую сеть — он ее возглавил. Как глава Боевой организации эсеров, он организовал и успешно провел ряд терактов, в числе которых — убийство министра внутренних дел В. К. Плеве и московского губернатора великого князя Сергея Александровича.
Книга представляет собой подробную документальную биографию одного из крупнейших русских поэтов, чья жизнь стала легендой, а стихи — одним из вершинных событий Серебряного века. Образ Гумилева дан в широком контексте эпохи и страны: на страницах книги читатель найдет и описание системы гимназического образования в России, и колоритные детали абиссинской истории, малоизвестные события Первой мировой войны и подробности биографий парижских оккультистов, стихи полузабытых поэтов и газетную рекламу столетней давности.
Даниил Хармс (Ювачев; 1905–1942) – одна из ключевых фигур отечественной словесности прошлого века, крупнейший представитель российского и мирового авангарда 1920-х–1930-х годов, известный детский писатель, человек, чьи облик и образ жизни рождали легенды и анекдоты. Биография Д. Хармса написана на основе его собственных дневников и записей, воспоминаний близких ему людей, а также архивных материалов и содержит ряд новых фактов, касающихся писателя и его семьи. Героями книги стали соратники Хармса по ОБЭРИУ (“Объединение реального искусства”) – Александр Введенский, Николай Олейников и Николай Заболоцкий и его интеллектуальные собеседники – философы Яков Друскин и Леонид Липавский.
Поэзия Владислава Ходасевича (1886–1939) — одна из бесспорных вершин XX века. Как всякий большой поэт, автор ее сложен и противоречив. Трагическая устремленность к инобытию, полное гордыни стремление «выпорхнуть туда, за синеву» — и горькая привязанность к бедным вещам и чувствам земной юдоли, аттическая ясность мысли, выверенность лирического чувства, отчетливость зрения. Казавшийся современникам почти архаистом, через полвека после ухода он был прочитан как новатор. Жестко язвительный в быту, сам был, как многие поэты, болезненно уязвим.
Первая в постсоветское время биография ученого-энциклопедиста и поэта, одного из основоположников русской культуры Нового времени. Используя исторические исследования, свидетельства современников, архивные документы, автор стремится без идеализации и умолчаний воссоздать яркую, мощную личность М. В. Ломоносова в противоречивом, часто парадоксальном контексте России XVIII века. При всем разнообразии занятий Ломоносова — создателя нового русского литературного языка и классической системы стихосложения, химика, оптика, океанографа, исследователя атмосферного электричества, историка, астронома, администратора и даже участника политических интриг — в центре его деятельности лежало стремление к модернизации страны, унаследованное от Петровской эпохи.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
В книге автор рассказывает о борьбе армянского национального героя Андраника Озаняна (1865 - 1927 гг.) против захватчиков за свободу и независимость своей родины. Книга рассчитана на массового читателя.
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.