Гапон - [105]
«— Скверно у меня на душе, Георгий Аполлонович. Этот добродушный швед смотрит на русских рабочих как на революционное мясо для замены в Финляндии русско-бюрократической власти шведско-буржуазной…
— Наивный вы человек, Владимир Александрович, неужели вы думаете, я не вижу насквозь этих шведов и чухон? Они хотят использовать меня, а я на деле использую их. Ни одним русским рабочим не пожертвую я ради их буржуазных затей. Клянусь вам!»
«Они хотят использовать меня, а я на деле использую их» — это, можно сказать, жизненный лозунг Гапона. Другое дело, что далеко не всегда ему удавалось осуществлять его на практике. Партнеры, с которыми Гапону приходилось иметь дело, были похитрее Фуллона и петроградских эсдеков.
Ну а Поссе… Он просто не понимал еще, какой конкретно-практический смысл имеют слова «Сокова», что стоит за словами об «искре».
На финском берегу путешественников встретила «группа товарищей» — швед, англичанин, три немца и два «финляндца». Потом подъехал пароход под русским флагом, на котором находилась еще одна нордическая красавица — госпожа Реймс, жена коммерсанта из Або, участница патриотического движения. Гапона и Поссе отвезли к каким-то крестьянам, у которых Поссе по собственному признанию, допустил страшную бестактность: поднял тост за независимость Суоми. Крестьяне были шведами, страна для них называлась Финланд и к «финноманам» (сторонникам финского языка как государственного) они относились отрицательно[48].
А знали бы все они — финны, шведы, активисты, пассивисты, — что год назад Гапон произносил речь в память убитого Бобрикова!
Наконец, Гапон нашел временное прибежище в доме сельского учителя, поэта и революционера М. Связь с внешним миром у него поддерживалась через Мильду, прибывшую в Гельсингфорс, и находившегося там же Поссе. Гапон очень нервничал из-за вынужденного бездействия и невозможности общения: ему в конспиративных целях запрещено было говорить по-русски.
В один прекрасный день — как раз когда у Гапона был Поссе — к нему явился некий хорошо знакомый ему по Женеве социал-демократ («движения мягкие, округлые, голова острижена бобриком, аккуратная бородка, хорошо исшитый костюм, чистые манжеты и воротничок, приятный баритон… хороший французский выговор») и о чем-то беседовал с глазу на глаз. После его ухода Гапон был в бешенстве, бранился скверными словами и, наконец, поведал Владимиру Александровичу эпопею с пароходом. По его словам выходило, что у эсдеков «ничего не готово, ни людей, ни средств, и в последнюю минуту они отказываются от соглашения». А тут еще и верный, надежный Мартын куда-то делся — уж он бы выручил… И вот Гапон просил ни о чем не подозревавшего до сей минуты Поссе взять переговоры с финнами о приемке оружия на себя — «а тем временем приедут из Петербурга мои товарищи».
Несколько дней Поссе вел бессмысленные переговоры — бессмысленные, потому что он никого не представлял и ничего не мог обещать — и надеялся, что какая-нибудь «счастливая случайность» его выручит. Так и вышло. Но случайность эта была счастливой исключительно для Поссе. Ну и для царского правительства тоже.
Итак: сменив в Копенгагене в очередной раз команду и пополнив запасы продовольствия, «Джон Графтон» направился в Ботнический залив. Разочаровавшись в своих русских партнерах, финны решили выгрузить оружие в тайных складах, приготовленных в прибрежных шхерах: рано или поздно пригодится. Два раза оружие было благополучно выгружено. А 7 сентября корабль, блуждая в прибрежье, сел на мель около Якобсштадта.
На корабль прибыли лоцманы и предложили свою помощь. Моряки отказались. Естественно, лоцманы, вернувшись на берег, донесли полиции о странном судне. (Гапон, войдя в роль романтического злодея-террориста, негодовал на мягкотелость моряков: «Пришли на пароход два чиновника, а они их с миром отпустили, словно прося донести. Я бы ткнул этим чиновникам в бок кинжал и выбросил за борт. Вот как должен действовать настоящий революционер».)
Когда на следующий день прибыла полиция, корабль уже был взорван, а команда отплыла на шлюпках в Швецию. Но и взорвать-то судно моряки как следует не сумели. Две трети оружия полиция извлекла, и оно поступило в арсеналы Российской империи. Из остального что-то (300 стволов) досталось финляндским активистам, что-то эсдекам, что-то простым финским крестьянам.
Николай II при известии о нахождении корабля поставил резолюцию «скверное дело» — и это тот случай, когда с ним можно согласиться. Дело скверное и к тому же глупое. Акаси бездарно потратил деньги своего государства, переоценив силу и слаженность русских революционеров.
Самое интересное, что даже теоретической нужды в этой операции Японии на этот момент уже не было. Двумя днями раньше, 5 сентября (23 августа старого стиля) в Портсмуте был заключен мирный договор. Единственный раз в своей истории Россия проиграла войну, но выиграла мирные переговоры (обычно бывало наоборот). Япония получила половину Сахалина и аренду Ляояня, при условии демилитаризации Маньчжурии — но ни рубля репараций. В Японии это вызвало массовые народные беспорядки, положившие начало тринадцатилетию смут (воистину — не рой другому яму!).
Во все времена самые большие проблемы для секретных служб создавали агенты-провокаторы, ибо никогда нельзя было быть уверенным, что такой агент не работает «на два фронта». Одним из таких агентов являлся Евгений Филиппович Азеф (1869–1918), который в конечном счете ввел в заблуждение всех — и эсеровских боевиков, и царскую тайную полицию.Секретный сотрудник Департамента полиции, он не просто внедрился в террористическую сеть — он ее возглавил. Как глава Боевой организации эсеров, он организовал и успешно провел ряд терактов, в числе которых — убийство министра внутренних дел В. К. Плеве и московского губернатора великого князя Сергея Александровича.
Книга представляет собой подробную документальную биографию одного из крупнейших русских поэтов, чья жизнь стала легендой, а стихи — одним из вершинных событий Серебряного века. Образ Гумилева дан в широком контексте эпохи и страны: на страницах книги читатель найдет и описание системы гимназического образования в России, и колоритные детали абиссинской истории, малоизвестные события Первой мировой войны и подробности биографий парижских оккультистов, стихи полузабытых поэтов и газетную рекламу столетней давности.
Даниил Хармс (Ювачев; 1905–1942) – одна из ключевых фигур отечественной словесности прошлого века, крупнейший представитель российского и мирового авангарда 1920-х–1930-х годов, известный детский писатель, человек, чьи облик и образ жизни рождали легенды и анекдоты. Биография Д. Хармса написана на основе его собственных дневников и записей, воспоминаний близких ему людей, а также архивных материалов и содержит ряд новых фактов, касающихся писателя и его семьи. Героями книги стали соратники Хармса по ОБЭРИУ (“Объединение реального искусства”) – Александр Введенский, Николай Олейников и Николай Заболоцкий и его интеллектуальные собеседники – философы Яков Друскин и Леонид Липавский.
Поэзия Владислава Ходасевича (1886–1939) — одна из бесспорных вершин XX века. Как всякий большой поэт, автор ее сложен и противоречив. Трагическая устремленность к инобытию, полное гордыни стремление «выпорхнуть туда, за синеву» — и горькая привязанность к бедным вещам и чувствам земной юдоли, аттическая ясность мысли, выверенность лирического чувства, отчетливость зрения. Казавшийся современникам почти архаистом, через полвека после ухода он был прочитан как новатор. Жестко язвительный в быту, сам был, как многие поэты, болезненно уязвим.
Первая в постсоветское время биография ученого-энциклопедиста и поэта, одного из основоположников русской культуры Нового времени. Используя исторические исследования, свидетельства современников, архивные документы, автор стремится без идеализации и умолчаний воссоздать яркую, мощную личность М. В. Ломоносова в противоречивом, часто парадоксальном контексте России XVIII века. При всем разнообразии занятий Ломоносова — создателя нового русского литературного языка и классической системы стихосложения, химика, оптика, океанографа, исследователя атмосферного электричества, историка, астронома, администратора и даже участника политических интриг — в центре его деятельности лежало стремление к модернизации страны, унаследованное от Петровской эпохи.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.