Ганнибал - [6]

Победа у Тага заключала только политическое значение. Теперь под властью Ганнибала попала вся площадь Пиренейского полуострова к югу от Ибера, за исключением Сагунта.

Пока непосредственной целью политики Ганнибала на Пиренейском полуострове стал захват Сагунта — древней колонии Закинфа, в основе которой приняли участие и выходцы из рутульской Ардеи, впрочем в III в. уже иберийского города. Не роскошь привлекала Ганнибала, когда он предпринимал свои военные действия против этого города: лишь завладев Сагунтом, он имел возможность переместиться на север. Но если прежде Ганнибал не задевал римских интересов, действуя сурово в рамках обязанностей, установленных Гасдрубалом, то сейчас осуществление его замыслов грозило привести к столкновению с Римом, тем более, что Сагунт уже совмещал к тому времени статус римского союзника и его надежность была в какой-то форме обещана еще Гасдрубалом. Однако Ганнибал мог надеяться на то, что Рим, руки которого были скованы долгой и нелегкой войной с галлами на севере Италии, а еще с иллирийскими пиратами на Балканском полуострове, не станет результативно вмешаться в испанские дела, и, как оказалось далее, этот расчет оправдался.

Благоприятное для Ганнибала общественно-политическое состояние создавали «партийные» единоборства в Сагунте. Ганнибал приведет римскую власть к необходимости огласить Карфагену войну, — собственно к этому Ганнибал и стремился. Следует только поторопиться, чтобы на поддержку Сагунту не пришли римские легионы, чтобы они не навязали Ганнибалу войну в Испании, не воспрепятствовали ему увеличить пунийские владения на Пиренейском полуострове и двинуться на покорение Италии.

Между тем, пока Ганнибал готовил набег на Сагунт, сагунтинцы развернули активную дипломатическую деятельность, чтобы побудить Рим влезть в испанские дела. Сенат решил выслать в Испанию послов, какие должны были исследовать на месте расположение дел и, если посчитают нужным, потребовать от Ганнибала покинуть Сагунт, сторонника римского народа, а после двинуться в Карфаген и там высказать претензии сагунтинцев. Прежде, чем послы пустились в путь, до Рима дошла новость об осаде Сагунта, и в сенате уготовили новое обсуждение сагунтинских дел.

Пока римский сенат обговаривал положение в Испании, Ганнибал инициировал осаду Сагунта (219 г.). Завладеть городом ему посчастливилось исключительно вследствие большого превосходства в живой силе и фактическому невмешательству римлян. Все началось с того, что Ганнибал крайне неудачно выбрал место для разрушения городской стены — как раз у того ее угла, который выходил на более ровную и открытую равнину, чем другие площади.

Здесь очень легко подвести винеи и тараны. Впрочем, он не учел, что конкретно здесь была большая вышка, конкретно тут стена была выше, чем в иных местах; само собой разумеется, что и охрана этого места была возложена на «избранную молодежь» — самому верному и боеспособному отряду сагунитинских воинов. Непрерывной перестрелкой из луков они держали карфагенян на почтительном расстоянии от стен, не давали им подвести орудия и начать осадные действия. Непрестанно делая вылазки, сагунтинцы наносили карфагенянам существенный ущерб; сам Ганнибал, принимавший в битвах активное участие, был тяжело ранен дротиком в бедро и упал, что возбудило настоящую панику среди осаждавших.

Пока Ганнибал лечил рану, карфагеняне не вели активных боевых действий, ограничиваясь исключительно блокадой города; но они усиленно строили осадные сооружения, а сагунтинцы — укрепления. Видимо, в этот период Ганнибал пересмотрел принятый им ранее план, который не только не приводил к желательному результату, но давал инициативу в руки противника. Он решил начать разрушение стены в нескольких пунктах одновременно, что давало возможность использовать и технику, и численное превосходство. Тараны заработали. В стенах стали появляться проломы. И вдруг со страшным грохотом обрушились три башни и часть стены между ними. Завязалось сражение, не беспорядочное, как это бывает в подобных случаях, но, подчеркивает Ливий, по всем правилам военного искусства. Воины — и сагунтинцы и карфагеняне — выстроились в боевой порядок; пунийцы не сумели преодолеть сопротивления горожан и вынуждены были отступить. Сагунтинцы оттеснили их сначала к развалинам стен, а затем заставили бежать к лагерю. Именно в этот момент, когда новое поражение поставило, казалось бы, под угрозу главный замысел Ганнибала — захват Сагунта и, следовательно, войну с Римом, прибыло римское посольство.

Риму грозила тяжелая война в Иллирии; эта угроза вдруг резко нависла над римлянами, и пока они не зафиксировали своего владычества там, они не могли думать о усердной и длительный войне вопреки воле Карфагена. Сложно поверить Полибию и в том, что сенат начал рассматривать дело только после падения Сагунта. Ведь речь шла об экспансии Рима, о расширении сферы его владычества, а в этом были заинтересованы авторитетные круги римского социума, чьи интересы и описывала группировка Эмилиев — Сципионов.

Ганнибал, разведав о прибытии римского представительства, отважился на решительный шаг: он категорически отказаться принять Флакка и Тамфила; по его постановлению послов известили, что их защищенность гарантирована быть не может, а сам военачальник в столь критической обстановке не имеет возможности их выслушивать. Это рассчитанное оскорбление должно было принудить римлян выставить неприемлемые требования и повергнуть к срыву переговоров. Соображая, что теперь послы пустятся в Карфаген, Ганнибал, в свою очередь, устремился с посланиями к начальникам баркидской группы, чтобы они имели возможность заблаговременно подготовиться.