Ганнибал - [21]

Старлинг, пятясь к столу, аккуратно уложила провод. На столе уже стояли ее магнитофон и еще один микрофон.

— Специальный агент Клэрис М. Старлинг, номер ФБР 5143690, берет показания у мистера Мейсона Р. Вергера, карточка социального страхования номер 475989823. Допрос производится в доме мистера Вергера, в упомянутый ранее день. Показания даются под клятвой, что должным образом удостоверяется. Мистер Вергер поставлен в известность о том, что прокурор тридцать шестого округа и местные власти гарантируют ему судебный иммунитет. Это подтверждается их совместным меморандумом, заверенным и зарегистрированным в установленном порядке. Итак, мистер Вергер…

— Я хочу рассказать вам о лагере, — прервал он ее на следующем вдохе машины. — Вспоминая свое детство, я стал понимать, что приобрел тогда замечательный опыт.

— Мы коснемся этого позже, мистер Вергер, а сейчас, как мне кажется, нам сле…

— Нет, мисс Старлинг, мы поговорим о лагере сейчас. Вы увидите, что это имеет отношение к делу. Именно тогда я повстречал Иисуса и ничего более важного я сказать вам не смогу. — Дождавшись очередного вздоха машины, Мейсон продолжил: — Это был Христианский лагерь на берегу озера Мичиган, и все расходы по его содержанию нес мой отец. Он платил за все. За всех его обитателей числом сто двадцать пять человек. Некоторым из них не повезло в жизни, и они были готовы на все ради одной конфеты. Может быть, я пользовался этим, может быть, я был груб с ними из-за того, что они отказывались от шоколадки и не желали делать то, что я от них требовал. Вы видите, я ничего не скрываю. И не скрываю только потому, что прошел очищение.

— Мистер Вергер, не лучше ли обратиться к материям, связанным…

Но Мейсон ее не слышал. Он всего лишь выжидал, когда аппарат сделает очередной вдох.

— Я получил судебный иммунитет, мисс Старлинг, и теперь все в порядке. Я получил иммунитет от Иисуса, я получил иммунитет от прокурора Соединенных Штатов и от окружного прокурора графства Оуинг Миллз. Аллилуйя. Я свободен, мисс Старлинг. Теперь все в полном порядке. Я сейчас с Ним, мисс Старлинг, и поэтому мне ничего не страшно. Вы можете спросить, кто же этот ОН? Отвечу. Он — это восставший к жизни Иисус, и в лагере мы называли Его просто Ис. Великий Ис. Никто не может справиться с Исом. Мы сделали Его своим современником. Я служил Ему в Африке. Аллилуйя. Я служил Ему в Чикаго, вознося хвалу имени Его. Служу я Ему и сейчас. Я знаю, Он поднимет меня с ложа страданий, поразит недругов моих и представит их предо мной. Я еще услышу стенания жен врагов моих. Вы видите, мисс Старлинг, что теперь все в полном порядке. — Мейсон подавился слюной и умолк. Кровеносные сосуды на его лице стали еще темнее, и их пульсация усилилась.

Старлинг поднялась, чтобы позвать медсестру. Но ее остановил голос Мейсона:

— Со мной все хорошо, я в полном порядке.

Наверное, лучше задавать прямые вопросы, подумала Старлинг. От постепенного подхода толку не будет.

— Мистер Вергер, встречались ли вы с доктором Лектером до того, как по определению суда он стал вашим психотерапевтом? Были ли вы с ним знакомы?

— Нет.

— Но ведь вы оба были членами попечительского совета Балтиморского филармонического оркестра.

— Не совсем так. Мне было предоставлено место только потому, что я поддерживал оркестр деньгами. Когда нужно было голосовать, я посылал своего адвоката.

— Вы ни разу не давали показаний во время суда над доктором Лектером. Почему?

Старлинг научилась синхронизировать вопросы с ритмом работы аппарата искусственного дыхания.

— Они сказали, что у них хватит материалов для того, чтобы осудить его шесть раз. Девять раз. А он их всех обманул, заявив о своем безумии.

— Доктор Лектер ничего не заявлял. Невменяемым он был признан по решению суда.

— Неужели вы считаете, что подобная тонкость может иметь значение? — спросил Мейсон.

В этом вопросе Старлинг впервые смогла почувствовать ум Мейсона. Ум цепкий и тщательно скрываемый. Во всяком случае, думал он не теми словами, которыми объяснялся с ней.

Огромный угорь, привыкнув к свету, выполз из своего каменного укрытия на дне аквариума и принялся выписывать бесконечные восьмерки — извивающаяся коричневая лента, беспорядочно испещренная красивыми кремовыми пятнами различной формы.

Старлинг узнала о существовании рыбы, лишь уловив краем глаза ее движение.

— Это мурена Кидаки, — сказал Мейсон. — В Токио в аквариуме есть даже более крупный экземпляр. Моя мурена по размеру занимает второе место в мире. В просторечии ее зовут Жестокий Мюррей, вы хотите узнать почему?

— Нет, — ответила Старлинг и перевернула страницу своего блокнота. — Итак, в ходе предписанного судом лечения вы пригласили доктора Лектера в свой дом.

— Я больше ничего не стыжусь и поэтому расскажу вам все. Теперь все в полном порядке. Мне воздалось за это наделавшее столько шума совращение малолетних. Отдал пятьсот часов общественным работам и лечился у доктора Лектера. Приглашая доктора к себе, я рассчитывал втянуть его во что-нибудь неблаговидное, чтобы он дал мне послабление в лечении и не жаловался, если я пропущу один-другой сеанс или окажусь слегка под кайфом во время наших встреч.