Game Over. Волейбол продолжается - [51]

Многие спортсмены после завершения карьеры идут в политику, но это точно не мой путь. Я человек аполитичный. Да, у меня есть определенные взгляды, но бегать с шашкой или микрофоном и доказывать свою правоту я не собираюсь.

Мы с супругом, кстати, очень сильно расходимся во взгляде на 90-е годы. Для него это «ветер перемен» и время новых возможностей. Он даже бегал на баррикады в 1993 году, приносил солдатам сигареты… А потом с друзьями шел в гости к Тиграну Кеосаяну, и они все вместе мечтали о светлом будущем, которое совсем скоро наступит. Родители, естественно, были не в курсе, находились где-то за пределами Москвы на съемках.

А я в составе команды девочек в том же самом 1993-м возвращалась из Таджикистана со сборов. На поезде. И кто-то нам сказал: «По Москве ездят танки и стреляют по людям». Все, конечно, очень испугались. Мне почему-то казалось совершенно логичным, что сейчас эти танки уедут из Москвы и пойдут к нам. Ведь Урал – это опорный край нашей державы, здесь все главные заводы, производства…

Мы потом, кстати, когда приезжали с детской командой в Москву, пошли на кладбище к ребятам, которые погибли при штурме Белого дома. А еще тогда же отправились в Мавзолей. Тренеры почему-то отпустили нас одних прогуляться, и нам, конечно, очень интересно было посмотреть на Ленина. Приехали на Красную площадь. Нам повезло, очередь в Мавзолей была маленькая. Зашли всей командой внутрь и сразу начали хихикать. Потому что там, когда заходишь, первым делом говорят: «Снимите шапки». Мы девочки послушные, сняли. Нам опять говорят: «Женщинам не надо снимать». Надели обратно… Идем мимо саркофага, и кто-то из девчонок вдруг сказал: «Ой, смотрите, он светится, как лампочка Ильича». Тут же мы перестали сдержанно хихикать и принялись смеяться во весь голос, а на нас все шикали. Мы в итоге скоренько-скоренько вышли, причем перелезли через какое-то ограждение и, срезав таким образом путь, побежали к ГУМу. Там было гораздо интереснее. К счастью, часовые Мавзолея нас преследовать не стали…

В общем, для меня 90-е – нервное, неуютное, страшное время. Помню, мама приехала в Екатеринбург посмотреть, как я играю детский турнир. Мы добирались на троллейбусе от одних родственников к другим. Доехали до конечной. Девять вечера, темно, фонари не горят, пустынно, на улице один-единственный человек – пассажирка того же троллейбуса. Собственно, после 21.00 городской транспорт вообще переставал ходить.

И вдруг неподалеку автоматные очереди. Одна, другая, третья, четвертая… А ведь это был самый центр города. Женщина из троллейбуса метнулась в какой-то переулок, но через какое-то время мы опять пересеклись и дальше шли уже вместе. Так было чуть менее страшно…

Спустя годы мне показывали знаменитое местное кладбище с целой аллеей мрачных черных обелисков. Могилы «братвы». Ряд очень длинный, их постоянно убивали. Так что ничего хорошего в этих 90-х лично я не видела. Собственно, в Екатеринбурге человек в то время запросто при знакомстве мог сказать: «Я из такой-то группировки». Это считалось абсолютно нормальным, в порядке вещей, как если бы сейчас кто-то сказал: «Я работаю в такой-то фирме».

Когда Светлана Сергеевна начинает рассказывать мне о том времени, о разгуле бандитизма, Миша ее перебивает со словами: «Да она ж сама из Екатеринбурга – самого криминального города. Это все на ее глазах происходило».

Глава 12 Овчинников и Маричев

В какой-то момент уровень чемпионатов Европы серьезно вырос. В 1999 году все-таки серьезных команд в Старом Свете было меньше, чем сейчас. Собственно, на рубеже веков я со сборной дважды выигрывала золотые медали континентальных первенств – в 1999-м и 2001-м. А после этого больше чем на десять лет – затишье.

Конечно, у каждого турнира своя история. Например, в 2003 году в Турции мы пережили пищевое отравление. Причем случилось это все как раз накануне нашего матча с хозяйками турнира – турчанками… Которым мы в итоге сенсационно проиграли.

Через два года были очень близки к тому, чтобы выйти в финал. Наш матч с Польшей вошел в мировую историю как полуфинал с одним из самых длинных тай-брейков. В итоге мы уступили в пятой партии со счетом 20:22. Причем до этого отыгрались со счета 0:2. В итоге завоевали бронзу, обыграв в матче за третье место Азербайджан. А победившие нас польки стали чемпионками Европы.

В 2007-м мы вновь завоевали медали, но опять только бронзового достоинства. Как и до этого, в полуфинале проиграли будущему победителю турнира – Италии.

Ну а про европейское первенство 2009 года я уже писала. Это был первый за долгое время чемпионат Европы, на котором мы остались вообще без медалей. После этого такая же история случилась и на турнире 2011 года. Очень большой потерей тогда стало отсутствие Тани Кошелевой. Любы Соколовой тоже не было. Еще несколько девчонок из-за травм пропустили турнир. Как-то наложилось все одно на другое…

При этом, конечно, поражение в четвертьфинале все равно стало для всех шоком и ужасом. Никогда раньше мы так плохо не выступали. Честно – было стыдно. Понятно, что этому проигрышу турчанкам есть объективные объяснения. Но все-таки это категорически не наш уровень вне зависимости от того состава, в каком находится сборная России. Тем более проиграть именно турчанкам было как-то совсем обидно. Да еще и всего в трех партиях.