Гамбит невидимки / Abdication - [40]

— Я ничего не понимаю! — удивился старик. — Калитка заперта. Только сегодня утром я…

Кент уже разматывал проволоку, которая удерживала створки ворот.

— Давайте пройдем здесь, — предложил он.

На расстроенного старика было жалко смотреть. Он остановился, не сводя глаз с сорняков, заполонивших двор. Он недоверчиво ощупал руками старые почерневшие доски, которыми было забито одно из окон. Его высокие прямые плечи начали опускаться. На лице у него появилось выражение испуга. С большим трудом, свидетельствовавшим о его глубокой старости. он поднялся по полуобвалившимся ступеням веранды. И в этот самый момент Кента осенила страшная догадка. Старик уже робко, почти как слепой, сделал шаг в сторону забитой двери, когда Кент закричал:

— Стойте! Стойте!

Его пронзительный крик замер. Там, где только что стоял старик… Никого не было.

Несильный ветер время от времени заунывно подвывал, обдувая дом и теребя края крыши. Кент стоял совершенно один на полуразвалившейся, давно заброшенной веранде. Один. с ужасным озарением, внезапно посетившем его и все наконец-то объяснившим. Но самым страшным было сознание, что он, возможно, уже не успеет.

Он бежал, тяжело и прерывисто дыша. Все тот же несильный ветер поднимал пыль с дороги и собирал её в небольшие, но назойливые клубы у его лица. Как хорошо, что он так много ходил весь этот последний месяц, думал он на бегу. Это тренировки дали ему достаточно сил, чтобы пробежать целые полторы мили до гостиницы. Когда он, шатаясь, поднимался по лестнице, во рту у него был резкий и неприятный соленый привкус. За конторкой, как бы сквозь дымку, он увидел смотревшего на него человека. Это был Том. Кент выдохнул:

— Я дам вам пять долларов, если вы упакуете мои вещи и довезете меня в Кемпстер так, чтобы я успел на двенадцатичасовой поезд. И ещё скажите мне, как добраться до психиатрической лечебницы в Пикртоне. Ради бога, поторопитесь.

Мужчина продолжал спокойно смотреть на него:

— Я велел горничной упаковать ваши вещи сразу после завтрака, мистер Кент. Вы разве не помните, сегодня ведь семнадцатое августа.

Кент уставился на него с выражением безотчетного ужаса.

Предсказание сбылось. А как же тогда то, другое предсказание?

По пути в Кемпстер он вполуха слушал, как шофер рассказывал ему, что Пикртон — это большой город и что он сможет взять там такси до станции…

Из окна машины он увидел психиатрическую больницу — несколько длинных белых корпусов во дворе, окруженном высоким забором из металлических прутьев. Его повели по бесконечному безлюдному коридору, и он, сгорая от нетерпения следовал за степенно вышагивающей женщиной в белом халате. Неужели она не понимает, что речь идет о жизни и смерти.

Доктор сидел в небольшой светлой и уютной комнате. Когда Кент вошел, он вежливо встал, чтобы поздороваться с ним, но Кент заговорил сразу же, как только за женщиной закрылась дверь.

— Сэр, у вас здесь находится одна женщина, миссис Кармоди. Он выждал секунду, чтобы дать доктору возможность осознать, что он ему сказал, и торопиво продолжал:

— Неважно, если вы не помните её имя. Вы можете мне поверить.

Крупное волевое лицо совсем уже седого доктора прояснилось.

— Я помню эту пациентку.

— Послушайте, — почти с отчаянием заговорил Кент. — Я только что выяснил всю правду об этом деле. и вот что вам нужно сделать сейчас же. Отведите меня к этой женщине, и я сообщу ей, а вы подтвердите, что её признали невиновной и освободят. Вы меня поняли?

— Мне кажется, — с невозмутимым спокойствием отвечал доктор, — вам лучше объяснить мне все это с самого начала.

У Кента появилось ужасное ощущение, что перед ним, на его пути к цели, появилась непреодолимая преграда.

— Ради всего святого, сэр, поверьте мне, у нас совсем нет времени. Я не знаю, что должно произойти, но предсказание о том, что её повесят, может осуществиться через…

— Послушайте, мистер Кент, мне бы хотелось…

— Ну как же вы не понимаете! — заорал Кент. — Чтобы это предсказание не сбылось, вы должны действовать. Я же говорю вам, что у меня есть информация, которая сделает эту женщину свободной. И, значит, следующие несколько минут решают все.

Он замолчал, увидев, что доктор нахмурился. Тот заговорил:

— Мистер Кент, вам нужно успокоиться. Я уверен, что все будет хорошо.

Кенту пришла в голову неожиданная мысль: а вдруг все нормальные психически уравновешенные люди так же доводят до исступления других, как этот невозмутимый доктор. Он неуверенно подумал про себя:

— Лучше мне быть поосторожней, а то они запрут меня здесь вместе с психически больными.

И она начал рассказывать все, что он слышал, видел и делал. Доктор все время перебивал его, задавая язвительные вопросы, и через некоторое время, Кент понял, что ему действительно придется все начать с начала, чтобы восполнить пробелы в том, что доктор уже знал. Некоторое время он молчал, пытаясь добиться просветления в голове, а потом начал с самого начала. Время шло, и он поймал себя на том, что слушает свой собственный голос. Каждый раз, когда он чувствовал, что начинает говорить быстрее или громче обычного, он делал над собой усилие и замедлял поток своей речи, стараясь четко выговаривать каждый слог. Он уже дошел до того момента, когда ему прислали книги Данна. Тут он в замешательстве остановился: Боже мой, неужели ему придется говорить о теории времени Данна и об одном из её основных положений. О том, что время зависит от душевного состояния. Все остальное было менее важно, но эта часть…