Галопом по Европам - [44]

Парень притих. Старик продолжил, достав пару тряпок и запалив их возле золотых россыпей:

– Я несколько дней кряду слышу болтовню о проклятии, наложенном на этот замок. И хуторяне, и строители, по всей видимости, весьма суеверны. Мне это совершенно непонятно. Дикость средневековая. Случилось что-то необъяснимое – давайте назначим соседа колдуном. Многим удобнее обвинить в своих неудачах злой рок, привидения, марсиан, но не себя. Таковы люди, Сигизмунд. И я подумал, а почему бы этим не воспользоваться, не сыграть на этом ущербном свойстве человеческой натуры? Меня мучил вопрос, как именно? И вчера ночью родилась-таки идея!

Дзендзелюк аккуратно отодвинул рукой паутинную завесу, подошел к намеченному «рыцарю». Латы были сделаны для ребенка. Очевидно, их изготовили на потеху юному отпрыску какого-нибудь знатного рода. Стальные пластины прекрасно сохранились. Шлем с узкой прорезью для глаз и дырочками для дыхания также отлично выглядел. Краги покоились на рукояти меча, упертого в пол. Меч требовал серьезной чистки.

Старик снял руки полого железного воина с рукоятки меча, выволок латы из-за завесы.

– Принеси меч.

Сигизмунд слазил за клинком. Меч был легким и… удобным. Будто мальчик давно к нему привык, словно взял в руки старую вещь, когда-то принадлежавшую ему.

– Класс! – восторженно протянул парень. – Так какая идея у вас родилась, пан Дзендзелюк?

– А я думал, ты сам догадался, – старик хитро прищурился. – Завтра вечером, когда почти стемнеет, ты, облаченный в доспехи, появишься перед строителями. Многозначительно погрозишь им кулаком или лучше мечом. Это ты сам решишь. И спрячешься. Жаль, коня нету.

– Здорово! – засмеялся Сигизмунд. – Мужики до смерти перепугаются! Мне пан Казимир сегодня жаловался, что они уже на грани помешательства.

– Угу, вот и проверим, дошли они до кондиции или нет. А сейчас бери в мешке тряпку и начинай оттирать латы.

Они всю ночь чистили доспехи, не ведая, что творится наверху. А наверху творилось страшное.

Во второй раз взошел Серега на самую высокую крепостную стену. В третий раз округу огласил леденящий душу вой. Сторожа застыли в ужасе, затихли лежащие в вагончиках строители. И лишь один человек не затрясся, услышав волчью песню.

Пан Казимир открыл окно вагончика-бытовки, где сидел в ожидании Серегиного концерта, и положил на раму дуло ружья. Он был неприятно удивлен. Теперь бредням рабочих пришлось поверить. Волк? Ну, пусть будет волк. Подумаешь, волк. Один удачный выстрел, и истерики у строителей прекратятся.

Тогда почему так трясутся руки? Тягучая песня пробирала до селезенки. По коже пана Казимира забегали мурашки, между лопатками выступил холодный пот. Начальник стройки сконцентрировался и выстрелил, оглушив себя и соседей по вагончику.

Волк взвизгнул и упал со стены.

– Есть! – закричал начальник и побежал к выходу. – Где фонари? За мной! Добить, как собаку!

Пан Казимир толкнул дверь, потом дернул за ручку. Закрыто. Нащупал замочную скважину. Ключа нет.

– Кто запер дверь?! – проорал он.

– Никто, – ответили рабочие. – Ключ висит на гвоздике возле выключателя.

Начальник врубил свет сгреб ключ, уронил его, поднял, наконец, воткнул в скважину, стал вертеть. Не закрыто!

– Что за шутки?

Строители растерянно переглядывались. Пан Казимир зарычал что-то грубое и метнулся к окну. Запрыгнул на стол, сиганул на улицу. Изящно выскочить не получилось. Задев носком ботинка подоконник, начальник стройки плюхнулся вниз.

– Ай! – Пан Казимир подвернул ногу и выбил сустав на руке.

Он не видел, как от вагончиков стремительно отделилась темная тень и скачками ушла в лес.

Гуру Кен надежно забаррикадировал двери всех вагончиков. Пора было прятаться. Когда раздался выстрел, австралиец отчетливо увидел Серегино падение, а за мгновение до этого услышал почти человечий всхлип волка. «Только бы выжил!» – как заклинание, повторял в уме кенгуру, скача за стены замка по длинной дуге.

Вдруг в свете луны Гуру Кен узрел Серегу, невозмутимо чапающего ему навстречу. Волк припадал на левый бок, но двигался уверенно и непринужденно.

Кенгуру ударил по тормозам.

– Серега, ты живой!!!

– А что мне сделается-то? Я же призрак, – оскалил кривую пасть серый, топая мимо австралийца.

– Так они же… – Гуру пристроился рядом.

– Стрелок у них, доложу я тебе, лопух, – сказал Серега. – Он попал в кладку под моими лапами. В меня угодил кусок кирпича. Больно ударил, ничего не скажешь. Я, естественно, решил, что ранен, взвизгнул и упал. Вот, кажется, лапу подвернул.

– Ну, ты герой! – проговорил кенгуру. – Испугал, бандит.

– Спасибо, Гуру, ты настоящий друг, – сказал волк. – Пойдем-ка к месту сбора, порадуем моим воскресением остальных.

Через минуту после того, как Серега свалился со стены и мгновенно смылся, к месту его падения на всех парах выбежал Эм Си Ман-Кей.

– Ну, Серега, не помирай, рано в рай, я бегу, у!..

Шимпанзе ошеломленно осмотрел землю. Волка не было. Значит, спасся. Понюхав и потрогав траву, афро-англичанин не нашел следов крови.

У Эм Си словно камень с души свалился. Он ведь тоже грешным делом решил, что пуля настигла тамбовского волка. Ман-Кей много часов провел на сосне, наблюдая за жизнью людского лагеря, и в деталях рассмотрел, как звери ведут партизанскую кампанию. Пару раз Эм Си метко кидал шишки, чтобы отвлечь внимание строителей от замешкавшихся воров-енотов. Прикрыть отход Кшиштова Ман-Кей не успел, из-за чего сильно переживал. Благо зверек успел сбежать от удивленного человека. Внизу то и дело мелькали друзья: Колючий, Гуру Кен, Серега. Показался и исчез Михайло Ломоносыч. Как афро-англичанину хотелось спуститься к ним! Но ему было стыдно показаться им на глаза. Так прошли день и вечер. А теперь, здрасьте пожалуйста, мнимая смерть тамбовского волка.