Галина Вишневская. Пиковая дама русской оперы - [28]

Ростропович все верно рассчитал, не учел только, что и Галина не обыкновенная женщина, в каких кругах она привыкла вращаться. Такую фирменным пиджаком не удивишь. Она в Кремле с руководителями государства запросто общается.

Впрочем, удивил. Во-первых, Вишневской почему-то не давалось имя Мстислав, да и фамилия Ростропович не запоминалась. Поняв ее затруднения, новый знакомый предложил называть его Слава, а он тогда будет называть ее просто Галей. Опять странность: в театре к Вишневской давно уже обращались по имени и отчеству, для всех она – известная певица, дива, прима, человек, стоящий на недосягаемой высоте. Добавьте к этому наличие мужа намного старше ее. А тут такое панибратство.

С другой стороны тут же выяснилось, что чудак Ростропович никогда не слышал пение Вишневской, для него она просто красивая женщина, кстати, ровесница, так отчего же не перейти на «ты»?

Слава интересный, разговорчивый, остроумный. После завтрака Галина согласилась погулять с ним и тут же была вознаграждена за свое согласие целой корзиной ландышей. Женщина какая-то стояла у отеля и предлагала букетики, так неистовый виолончелист у нее всю корзину купил.

В другой раз заглянул к ней в номер. Без приглашения сел за рояль и начал играть… «И вдруг!.. Выскочил из-за рояля и опустился на колени! Я растерялась. Может, превратить все в шутку?

– Простите, я еще в Москве при нашей первой встрече заметил, что у вас очень красивые ноги, и мне хотелось их поцеловать!»

На репетиции в театре – ландыши, понятно от кого. Конечно, прима Большого театра привычна к цветам, но тут такой напор, что невольно начинаешь ему сочувствовать. После репетиции договорилась с Огнивцевым по Праге погулять, и тут Ростропович опять как черт из бутылки, вырвался и искушает, «брось этого Сашку, со мной иди».

«– Я обещала Саше пойти с ним, и мне неудобно, он обидится.

– Ваш Саша спит, как медведь в берлоге, – если его не разбудить, он не проснется до утра».

Подошли к номеру Огнивцева, а оттуда действительно храп на всю гостиницу. Постучали, подождали чуть-чуть, да и побежали чуть ли не вприпрыжку, хохоча.

Галина никогда так не развлекались, словно снова превратилась в девчонку, в Галку-артистку. Но чрезмерно увлекаться нельзя, в гостиницу возвращались поодиночке, как бы кто чего не заподозрил. А то доложат руководству театра, что замужняя Вишневская в Праге вытворяла. Одним скандалом не отделаешься.

В результате на четвертый день Галина, по ее собственному утверждению, «стала его женой». Ростропович же, заранее предвкушая, что, вернувшись в Москву, она немедленно переедет к нему, рассказывал теперь стремительно обретенной суженой всю свою жизнь в таких подробностях, что временами Галине начинало казаться, что она хорошо знает и его маму[90], и сестру[91], словно давно уже принадлежит их семье и, возможно, даже носит эту непроизносимую фамилию – «Ростропович». Впрочем, нет, это уже слишком, ее фамилия Вишневская.

Мстислав Леопольдович Ростропович (1927–2007) – советский и российский виолончелист, пианист и дирижер, общественный деятель, педагог. Народный артист СССР (1966). Лауреат Ленинской премии (1964), Сталинской премии второй степени (1951) и двух Государственных премий России (1991,1995). Пятикратный лауреат премии Грэмми

Гастроли подходили к концу, однажды, узнав, что Галина обожает соленые огурцы, Мстислав устроил дивный сюрприз, купил целый килограмм огурцов и разместил их в хрустальной вазе, щедро украсив это дело ландышами.

27 лет, Галина, наверное, в первый раз влюбилась по-настоящему: точно девчонка она, уже не думая о том, что кто-то заметит, летела к нему на свидание. И тут гастроли закончились, Вишневскую срочно перебросили в Югославию, где в Белграде находилась наша правительственная делегация: Булганин, Хрущев, Микоян и другие, а с ними, как водится, группа артистов. Раньше господа ездили со своими цыганами, теперь с оперными певцами и певицами. Все похоже. Это был первый официальный визит советского правительства в Югославию после разрыва, произошедшего между Сталиным и Тито[92]. Речь шла о прочном мире.

Ростропович же оставался еще на целую неделю в Праге. Получив от Галины согласие выйти за него замуж, он активно изображал главу семейства, бегая по магазинам в поисках сервизов, одеял, гардин, словом, всего, что успеет и сможет купить до отъезда. «Я сделал предложение своей жене на третий день знакомства, и всю жизнь жалел лишь о двух потерянных днях», – писал Ростропович.

На самом деле в этот момент Ростропович переживал чувство, отчасти напоминающее дежавю: восемь лет назад здесь же, в Праге, разворачивался во всю красоту и ширь его роман с балериной Аллой Шелест[93], с которой они оказались в одной концертной бригаде на Первом Всемирном Фестивале демократической молодежи в Праге.

Так же как с Вишневской, были долгие прогулки, крошечные кафе с потрясающим кофе, таким, какого было невозможно отыскать в СССР, шоколадные конфеты, которые он покупал коробками и затем угощал свою избранницу. Страшное искушение для балерины, которой почти ничего нельзя…

После… она жила в Ленинграде, «он в Москве, пылкие встречи носили романтический характер, пока однажды она не заговорила с ним о браке, надеясь на встречное признание. Он смалодушничал, а мать его, женщина властная и непреклонная, так она сказала просто: