Галина Уланова - [46]
В начале учебного 1925 года Галя в белоснежной накрахмаленной тунике с благоговением переступила порог огромного «взрослого» репетиционного зала, где Агриппина Яковлевна утром вела «класс усовершенствования», а вечером готовила партии с артистками театра. В помещении, опоясанном балконом, был выстрадан практически весь репертуар императорского балета. Великую традицию теперь предстояло продолжать им, детям революционной эпохи. Стоящий в центре балкона бюст Петипа ревностно наблюдал за соблюдением своего завета: «Простота и естественность приемов — вот чего неизменно должны требовать от танца разум и здравый смысл».
Надя Праулина, Валя Воробьева и Нина Водова обещали стать крепкими профессионалками балетного театра. От Гали Улановой и Тани Вечесловой, в шутку прозванных «онегинскими героинями», ожидали откровений.
К Вагановой Галя поступила на два курса, однако ей пришлось учиться дополнительный год из-за прошедшей в 1927 году реорганизации Государственного академического балетного училища в хореографический техникум.
«Агриппина Яковлевна, отбирая лучших из окончивших средние классы, взяла Вечеслову и меня к себе, — вспоминала Уланова. — Нам посчастливилось, потому что в нашем классе было всего пять человек, и заниматься два года впятером было, конечно, блаженством».
Позднее, уже став прославленной балериной, Галина Сергеевна оправдывала этот «отбор лучших»:
«Она его завоевала своим трудом. К тому же у нее в классе занимались не только те, кто мог потом выйти в ведущие балерины. Агриппина Яковлевна, как я думаю, брала тех, кто чем-то, своей индивидуальностью оказывался интересен ей. А интересным, как известно, можно быть не только в главной партии. Но где бы что бы ни танцевали вагановские воспитанницы, их сразу отличишь: все прекрасно обучены, у всех — высокая культура танца. Вот что главное».
Уланова не забывала прибавить: «Не одна-единственная в Ленинграде Ваганова. Там все отличные педагоги. Их усилиями и создается слава русского балета, когда у всех — от главных до неглавных — есть вот эта танцевальная культура». Тем самым она вторила словам М. Ф. Романовой: «Наша балетная педагогика отличается от прежней не только тем, что у нас есть такие замечательные преподаватели танца, как А. Я. Ваганова… Наша школа сильна и тем, что каждому танцевальному движению мы стараемся дать точное объяснение».
По мнению Улановой, вагановской школе удалось «объединить всё лучшее, что было достигнуто русскими артистами и педагогами XIX–XX веков — Иогансоном, Петипа, Фокиным, Павловой, Легатом, Преображенской». Агриппина Яковлевна в течение двадцати лет записывала все уроки Николая Легата, единственная систематизировала их и создала серьезную науку, став первым профессором в своей области. Уланова подытожила:
«Заслуга Вагановой не только в том, что она выпустила столько-то хороших танцовщиц. Она — не просто педагог, а ученый-исследователь, проанализировала методы своих знаменитых предшественников, выбрала лучшее из них, развила это лучшее сама, прибавила сюда знание анатомии и создала целую стройную систему обучения классическому танцу, которой стал пользоваться весь мир. А мы были одни из первых, кто на себе это испытал».
Агриппина Яковлевна не исполнила ни одной партии, взволновавшей зрительный зал, хотя и блистала неизменно безупречной техникой. Рассудочность танцовщицы всегда брала верх над непосредственной эмоциональностью, зато сослужила ей добрую службу на педагогическом поприще. Лучших своих учениц она выпускала сразу на балеринское амплуа.
Тем не менее в 1936 году Уланова с жаром подхватила «сомнение» одного своего собеседника относительно Вагановой как создательницы лучших исполнителей: «Ведь оказывается, что Ваганова со всеми занимается только последние два года, и когда выпускает — дает марку своих учениц… Большинство «вагановских учениц» по шесть лет учились у кого-то другого и только по два года у Вагановой».
Подобного рода разговоры расстраивали Агриппину Яковлевну: «Жаль, что забыли, какие физические данные были у этих учениц и сколько эти ученицы стоили мне сил и работы, прежде чем они получили возможность занять то или иное положение!» Впрочем, из-за обид она никогда не становилась «в третью позицию», не позволяла своему сильному характеру взять верх над своей доброй душой, так как знала, что ее работа позволяет многим ученицам не зарывать в землю свой талант. Мудрость Вагановой зиждилась на лишенном самодовольства творческом достоинстве. Это позволяло ей беспощадно выпалывать нарциссизм в школьном цветнике.
В улановском мифотворчестве болезненная «вагановская тема» теряла остроту по мере возрастания славы и педагога, и ее подопечной. 16 мая 1938 года после спектакля, посвященного десятилетию творческой деятельности Улановой, Агриппина Яковлевна писала: «Милая Галя, благодарю за цветы и радуюсь, что моя работа смогла принести пользу моей ученице. Желаю дальнейших успехов». Через десять лет ее тон изменился: «Дорогую юбиляршу Галюшу поздравляю и желаю еще много, много лет украшать своим талантом дорогое искусство». Ваганова уже с гордостью подчеркивала свою причастность к блистательной карьере воспитанницы, накинув годик своему наставничеству: «Г. Уланова — тонкая, хрупкая, неземное создание, осталась и до сегодняшнего дня такой же, какой оканчивала школу. Она училась у меня последние четыре года и десять лет после окончания ее продолжала заниматься у меня, постоянно совершенствуя свой талант».
50 лет назад не стало Анны Ахматовой. Но магия ее поэзии и трагедия ее жизни продолжают волновать и завораживать читателей. И одна из главных загадок ее судьбы – странная дружба великой поэтессы с великой актрисой Фаиной Раневской. Что свело вместе двух гениальных женщин с независимым «тяжелым» характером и бурным прошлым, обычно не терпевших соперничества и не стеснявшихся в выражениях? Как чопорная, «холодная» Ахматова, которая всегда трудно сходилась с людьми и мало кого к себе допускала, уживалась с жизнелюбивой скандалисткой и матерщинницей Раневской? Почему петербуржскую «снежную королеву» тянуло к еврейской «бой-бабе» и не тесно ли им было вдвоем на культурном олимпе – ведь сложно было найти двух более непохожих женщин, а их дружбу не зря называли «загадочной»! Кто оказался «третьим лишним» в этом союзе? И стоит ли верить намекам Лидии Чуковской на «чрезмерную теплоту» отношений Ахматовой с Раневской? Не избегая самых «неудобных» и острых вопросов, эта книга поможет вам по-новому взглянуть на жизнь и судьбу величайших женщин XX века.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.