Галиция против Новороссии: будущее русского мира - [4]

Еще раз отметим, что само население Галиции не давало никаких оснований для подозрений в нелояльности, но именно с этого момента австрийское правительство, считая, что претензии России на Галицию могут быть возобновлены в любой момент, постаралось искоренить в русинском населении восточных владений самосознание общности происхождения с соплеменниками по ту сторону границы. Австрийские власти перестраховывались, пытаясь заранее исключить любые условия для возникновения в провинции ориентированного на Россию движения, а в результате сами же создали условия для его возникновения. Впрочем, конфликтная ситуация в провинции вызрела не сразу, но противоречия уже возникли и согласие между населением и властью, раз будучи нарушено, так никогда больше и не восстановилось. Власти покусились на внутренний мир подданных, подданные, оставаясь лояльными внешне, внутренне отказали власти в легитимности.

В документах галичан теперь предпочитали именовать не русскими, а рутенами. Было прекращено преподавание на русском (славяно-русском) языке в учебных заведениях. С 1816 года языком обучения в галицких школах был официально утвержден польский. «Нет никаких политических оснований противиться обучению в Галичине польскому чтению и письму, – подчеркивали австрийские чиновники. – А если принимать во внимание соображения политического свойства, то, конечно, менее благоразумно распространять вместо польского «рутенский» язык, представляющий лишь наречие русского языка»[3].

В 1822 году власти запретили ввоз книг из России. Всячески препятствовали они и изданию книг на русском языке внутри страны. Крупный галицкий историк Дионисий Зубрицкий, опубликовавший в 1830 году во Львове оду Гавриила Державина «Бог», попал под подозрение в неблагонадежности, поскольку имел неосторожность заявить, что именно на язык Державина следует ориентироваться местным литераторам.

Полицейский надзор был установлен за издателями чисто культурологического, не претендовавшего на какое-либо политическое значение, альманаха «Русалка Днестровая» (1837 год) – Маркианом Шашкевичем, Яковом Головацким, Иваном Вагилевичем. Их обвинили в русофильстве, а тираж сборника (за исключением нескольких десятков экземпляров, которые удалось спрятать) конфисковали.

Проводимая властями политика денационализации Галицкой Руси неизменно сопровождалась полонизацией. «В пору занятия Галичины Австриею епископы (по крайней мере, к сельскому духовенству) отзывались по-русски, – констатировал галицкий исследователь. – Теперь же официальным языком русско-униатских консисторий возле латинского стал исключительно польский язык»[4].

Неугодным оказался даже кириллический алфавит. Русинов убеждали отказаться от него в пользу латинского. Латиницей издавались сборники народных песен, что, очевидно, должно было, по мнению издателей, демонстрировать принадлежность народной культуры галичан к польской.

Объяснить позицию Вены в данный период можно обычной перестраховкой. Австрийские власти не боялись каких-либо неожиданностей от разделенной между тремя государствами Польши, считая, что сам факт раздела (а значит, и заинтересованности трех мощнейших европейских военных держав в сохранении status quo) служит гарантией от любых покушений поляков на реставрацию собственной государственности. В то же время отчетливая (ощущавшаяся и на самом высшем – во дворце, и на самом низшем – в сельской хате, уровнях) этническая близость галицких русинов к государствообразующему народу Российской империи (далеко превосходившей Австрию в военном отношении), вызывало беспокойство. Впрочем, дальше попыток культурной полонизации русинов (которая должна была обосновать «права» Австрии на них, как на часть польского, а не русского народа) дело тогда не шло.

Так продолжалось до 1848 года, когда в Австрии, как и во многих других европейских странах, вспыхнула революция.

Глава 2 Весна народов

Это время историки называют «весной народов». В самом деле, революционные события привели к активизации народных движений, что способствовало национальному возрождению во многих краях разноплеменной империи Габсбургов. Не обошла стороной «весна народов» и Галицию. Несмотря на многолетнюю полонизацию, в русинах сохранялось сознание того, что они не являются частью польской нации, а представляют народ, отдельный от польского. При этом вопрос о степени близости их к великорусам не обсуждался, как имевший тогда, скорее, теоретическое значение.

Была создана Главная Русская Рада, взявшая на себя руководство делами галицко-русского населения, в основном в части реализации его культурных и духовных запросов. Примечательно, что среди галицких русинов доминировали тогда консервативные настроения. В отличие от поляков, которые, хотя и находились в Галиции в сравнительно привилегированном положении, но приняли активное участие в революционных выступлениях.

При таких условиях Вена сочла за благо, в противовес польскому движению, поддержать русинов. Однако и в тот момент австрийские власти беспокоились о том, чтобы галицко-русское движение не пошло по пути сближения с Россией. Тогдашний галицкий губернатор граф Франц Стадион фон Вартгаузен вызвал к себе лидеров русинов для «отческого» внушения. «Правительство не может положиться на вас, – говорил он, – потому что вы для него едва ли не опаснее самих поляков; вы русские, и вы, волей-неволей, тянете к России. У вас с русскими один язык, один обряд, одно имя. Россия имеет огромный интерес держать в повиновении поляков, которые ее ненавидят, а на вас, которые ее любите, она может, не сегодня, так завтра предъявить свои права, и вы охотно броситесь в ее объятия»