Галатея - [37]

— Стрелять умеете? — поинтересовался он.

— Нет, — ответил Симонов.

— А что ты вообще умеешь? — внезапно разозлился Тензор.

— Петр, — попросил Агамемнон, забирая пистолет себе, — отвяжись от парня.

Тензор быстро глянул в его сторону, но промолчал.

— Рядом со мной держись, — посоветовал Андрею Агамемнон. — И не паникуй, ладно?

— Ладно, — кивнул Симонов. Зубы его выбивали мелкую дрожь. — Не буду.

Тензор поставил на снег прихваченный из машины пластиковый контейнер. Присев, щелкнул замками, открывая крышку. Мозги вчерашнего монстра, понял Агамемнон. Все такие же… зеленые.

— Я сейчас оживлю первого, — размеренно произнес он. — От вас требуется максимальное внимание. Если воскрешенный не будет мне подчиняться — немедленно стреляйте. Стрелять только в голову, патронов мало. После оживления они обычно некоторое время неповоротливы, так что можно сблизиться почти вплотную.

Он поднялся, окидывая взглядом надгробные сугробы.

— Петр, — вкрадчиво зашептал Агамемнон, — давай не с Моорса начнем, а? И не с этого, каннибала. Выбери кого-нибудь попроще.

— Разумно, — согласился Тензор и, подхватив контейнер, двинулся вдоль ряда могил, проваливаясь в снег. Наконец остановился. — Некий Алексей Робов по кличке Роберт, пойдет? — обернулся он.

— А сколько на нем…?

— Три изнасилования и участие в нескольких вооруженных нападениях.

Гриша рядом нахмурился.

— Годится, — кивнул Агамемнон.

— Было бы здорово, если б он не подчинился, — буркнул Григорий, передергивая затвор своего пистолета. Он ненавидел насильников.

— Ага, — согласился Агамемнон. — Но лучше бы они все не подчинились.

Максим Дронов

1

Ближе к назначенному времени «большого сбора» в кабинете Тополева начали собираться гости.

Первым оказался штатный маг компании господин Вепрь.

Высокий и худой, напоминал он скорее какого-то графа из старого фильма о приведениях, а не специалиста по волшебству. Покрутив идеально выбритой головой, он кивнул Тополеву, Максиму и чинно присел в кресло напротив.

Знал его Дронов мало, пересекаясь только по работе, но всегда поражался обходительности Вепря и умению слушать собеседника. Говорили, что для него нет ничего невозможного. Говорили так же, что в компанию он пришел сам и что, на собеседовании у Петровского он поразил того, с ходу признав в нем оборотня. О Вепре вообще судачили много и охотно. Он был фигурой заметной, своего магического дарования ни от кого не скрывал и часто пользовался его благами в повседневной жизни.

Тарас Васильевич Петровский, руководитель компании, пришел, когда в кабинете уже находилось человек десять.

Сосредоточенно дымя трубкой, он оглядел собравшихся и, посетовав, что начальник гаража, как обычно, опаздывает, уселся рядом с невысоким крепко сбитым и совершенно незнакомым Максиму человеком.

Когда же, наконец, в кабинет ворвался шеф транспорта Алек Гальцман и, нервно пощипывая левый ус, присел в углу, Антон Тополев начал совещание.

Он захлопнул папку, обвел присутствующих взглядом и громко сказал:

— Ну, начнем.

Максиму почему-то, вдруг остро захотелось телепортироваться куда-нибудь на Марс.

— Слушаем тебя, Антон, — нарушил тишину Тарас Васильевич, не выпуская изо рта трубку.

— У нас возникли проблемы, — без предисловий начал Тополев. — И проблемы эти проистекают от нашего старого знакомого, известного нам, как Тензор. — Судя по реакции в кабинете, имя Тензора было здесь всем известно. — Я хотел бы попросить нашего начальника лаборатории Максима Дронова рассказать коротко о сути проблемы.

К выступлениям у Максима было отрицательное отношение всегда. Откашлявшись, он лаконично поведал Андрюхину историю. Разумеется, кресты и иконы у него в комнате он решил опустить. Как, впрочем, и свое постыдное бегство из квартиры друга в первый день.

— И вообще, честно говоря, — закончил Максим рассказ, — я не понимаю почему, собственно, проблемы возникли у компании. Они возникли у моего друга, это верно, но компания-то тут причем?

— Антон, — попросил Петровский, — после совещания объясни, пожалуйста, ситуацию мальчику.

Это прозвучало не обидно, а скорее, по-отечески.

Антон кивнул.

— Хочу дополнить сказанное, — сказал Петровский. — На сегодня Тензор уже оживил одного мертвого. С какой целью, пока не ясно. Но в свете вышесказанного Дроновым, думаю, что он тренируется, набивает руку. Готовится к решительному шагу.

— Мы пытались разобраться с Тензором еще в прошлый раз, осенью, — вдруг жестко произнес сидящий рядом с Тарасом человек. Все посмотрели в его сторону. — Когда цепь нападений на Тараса Васильевича едва не стоила ему жизни.

— Принцип недоказанности вины, Виктор, — вступил в разговор Вепрь. — Наши улики тогда были однозначно косвенными, а его действия носили скорее подстрекательский характер. Тензор — прирожденный кукловод и интриган. И в тот момент наши решительные контрмеры были бы не гуманны.

— Гуманность? — посмотрел на него говоривший. — О какой гуманности идет речь, когда нас всех пытаются превратить в марионеток?

— Э… — произнес Тарас. — Виктор, друг мой, полегче… Конечно, тебе, как руководителю службы безопасности, труднее всех, но тем не менее. Вепрь прав. Нам всем не стоит, все-таки, забывать о Трибунале.