Галактика 1995 № 3 - [19]

К вечеру промелькнуло солнце из-за туч. Христиан вытер со лба пот. Пейзаж, дотоле строгий и спокойный, вдруг приобрел мрачные тона — вода растекалась по нескольким ответвлениям, проходящим между старыми надгробьями.

В запутанности веток Христиану померещились волосы Юнны. Он подошел ближе — там, за деревьями лишь призрачная старуха проходила куда-то…

Опустив голову на грудь, Христиан пробродил всю ночь. В мозгах его была сплошная сумятица. Ноги шли сами собой. Его глаза не заметили тумана, а он повис, опустив до травы свои длани.

В двадцати шагах от Христиана застыла фигура человека в белом.

Христиан проследовал в сторону увиденного, и на открывшейся его взору опушке он увидел лежащего человека, из живота которого торчали колья.

— Христ, я столько ждала тебя. Я так волновалась. — Юнна стояла у дверей и смотрела на него широко открытыми глазами. У нее был настолько спокойный, проникновенный голос, что Христиан невольно отшатнулся, но сразу поборол свое смущение.

Она молчала. Он прижал ее голову к себе, и они пошли вверх по ступеням.

Дверь его комнаты оказалась забита гвоздями.

— Мне страшно, — промолвила девушка.

Они спустились за лампадой и гвоздодером. Но едва он принялся за работу, как пламя погасло. Пришлось спускаться за спичками.

— Не оставляй меня одну, — попросила Юнна.

Христиан вернулся. Нашел Юнну. Она сидела в углу, сжав руками колени. Лампады на месте не оказалось. Он поводил руками над полом вокруг, но тщетно. На его вопрос о местонахождении пропажи Юнна не смогла ничего ответить. Он шагнул в ее сторону и задел лампаду ногой. Раздался звук разбитого стекла, запахло керосином. Христиан потянулся за выпавшим из рук гвоздодером и порезал пальцы.

Юнна замотала платком его самую кровоточащую ранку, и они ушли в ее комнату. Христиан почувствовал вдруг полное безразличие к шуткам графа. Он стал скулить и лаять, подражая дворовым псам. У Юнны он увидел огромное зеркало и принялся жадно рассматривать свое отражение, невольно угадывая в зеркальном двойнике черты лица графа.

Она приближает к себе его пораненные пальцы и снимает с них платок… Они катаются в объятиях на полу… Она рвет на нем одежды…

За окном сгущались сумерки. И было тревожно на душе Христиана, взглянувшего на темные очертания сосен.

— Уйдем скорее… мне страшно. — Сказала Юнна и показала рукой в сторону леса. — Там пышные мхи и запах свежей мяты.

Она обвила руками его шею и тело ее задрожало под тонким платьем.

— Раньше я прикрепляла к дверям твоей комнаты траву зверобой, чтобы сберечь тебя от злых напастей… Гертруда убирала все в корзину. Я приказала слугам осмотреть весь дом — никаких дьявольских отметин не найдено. Ганс вытащил откуда-то мертвую жабу, кажется из-под ворот.

— Не говори ничего… Это граф….

— Нет-нет, — перебила Юнна. — Он своими руками спрятал восковую куклу, похожую на тебя и с ней ничего не случится…

— А кто ее вылепил? Зачем?

— Не вырывайся, мне так теплее… Просто издавна повелось лепить куклу гостя.

— Вы забыли о Боге. А меня посвящали дьяволу. Запугивали.

— Ты сам себе все выдумал. Со страха столкнул моего брата, но я не смею тебя обвинить. Я сделала все заклинания… только бы ты не пропал. Я тебя, я тебя…

Она уткнулась лицом в его грудь. Когда они вошли в лес, он увидел, как потемнели ее глаза, как изменился голос, движения.

— Я… я надеюсь спросить тебя, — Христиан прервал затянувшуюся паузу.

— Тише. Нас подслушивают… — она улыбнулась и добавила —…звезды.

Христиану опять показалось, что у молодого ельника, в пяти шагах от него, лежит труп.

— Там, та-ам! Убитый человек. Может Руди…, — выдавил из себя Христиан и с омерзением опустил слипающиеся от крови ладони, не понимая, почему они в крови.

— Здесь никого нет, кроме нас, — пролепетала Юнна. — Ночная мгла таит в себе обманы. Не верь ей. Ты же помнишь Бога. Да? Где твое распятие?

Он помрачнел.

— Ты игрушка и не интересуешься, кто тобой играет Обозлился на невинного графа.

— Я не верю никому. Я ни во что не верю. Если Бог забыл про меня — я не верю ему. Ты от меня что-то хочешь и не откровенна со мной.

Христиан присел и вытирал в траве ладони.

— Они у тебя чистые, Христ.

— Да вот! Опять! Ты разве не слышала вопль?!

— Не бойся…

— Что за тварь там орет?!

— Живут дикие собаки на кладбище Ангелов.

— Ты живешь на острове, тебе нравится по ночам просыпаться от воплей, искать под воротами мертвых жаб, терпеть сумасшествия графа, гулять по кладбищу с собаками? Да? Я что-то упустил?

— Я искала тебя…

Юнна уходила от Христиана, не сказав больше ни слова. Зачем она звала его сюда, чтобы оставить одного?

Она растаяла во тьме.

Юнна входила в гостиную улыбаясь, хотя по лицу скатывались крупные градинки слез. Она расставила пальцы рук, будто страшилась их прикосновения друг к другу.

— Я люблю его, — выговорила она единственную фразу и остановилась в нерешительности.

Она задела еще не зажившей ногой край первой ступени, и была столь раздосадована вновь обретенной хромотой, что стала бросать и разбивать все, попадавшееся под руку. Ее охватил внезапный порыв смеха. Многочисленные зеркала разбивались и сыпались стеклянным дождем. В комнате столпилась вся прислуга.