Галактический конвой - [39]

Клавдия кивнула и с видом знатока покачала алым напитком в кубке.

— По-моему, мы договорились обращаться Друг к другу по имени, — возмутился Брим, заламывая бровь.

— О да, конечно. — Клавдия посмотрела ему прямо в лицо. — Я просто хотела удостовериться, что вы не отказались от этой затеи. Я давно уже усвоила, что кое-кто из ваших коллег по флоту не любит, когда их называют по имени на людях, особенно если это делают местные.

— Похоже, вам редко приходилось встречаться с карескрийцами, — буркнул Брим, с трудом спасая свой кубок от столкновения с каким-то неуклюжим коммандером.

— До сих пор не приходилось, — крикнула Клавдия, ловко уходя из-под удара коммандеровой спутницы. — И готова поспорить, вы тоже вряд ли встречали много геликанцев, правда?

— Нет, — признался Брим. — Не встречал. Но ведь я здесь всего два дня.

— Верно, — заметила Клавдия. Еще две пары попытались протолкаться между ними к стойке. Когда их трижды на протяжении трех тиков толкнули, она на мгновение сердито прищурила глаза, а потом улыбнулась, озорно блеснув белоснежными зубами. — Знаете, — крикнула она, — мы можем быстро покончить с этим нашим невежеством — и этим трижды треклятым шумом.

Брим нахмурился.

— Что это вы задумали? — буркнул он, получив увесистый толчок от оживленно жестикулировавшего за его спиной портового менеджера.

— Ну, — прокричала ему прямо в ухо Клавдия, — по чистой случайности одно из моих излюбленных местечек находится в ближнем отсюда городском районе. И если вам действительно не нравится этот шум и гам, я могу мигом отвезти вас туда.

Не раздумывая ни мгновения, Брим шагнул вперед, ухмыльнулся до ушей и предложил Клавдии руку.

— К вашим услугам, мэм! — молодецки гаркнул карескриец.

Пустые кубки они оставили на заваленном хламом столе в коридоре…

* * *

Хриплое урчание открытого глайдера Клавдии эхом отдавалось от бетонных парапетов путепровода, по которому они неслись в город. Клавдия без умолку болтала как заправский гид, показывая Бриму через исцарапанное, помутневшее ветровое стекло на каждый фонарный столб так, словно в них имелось что-то особенное, — впрочем, для нее, возможно, так и было. Она активно работала рычагом передач и педалями, от чего ее юбка задралась значительно выше колен, и Бриму приходилось делать над собой большое усилие, чтобы смотреть туда, куда она ему предлагала.

Набережная Большого Канала представляла собой бесконечную череду массивных правительственных складов и административных зданий, местами прерываемую грудами почерневших развалин. Огромные, лишенные примечательных черт здания возвышались с раздражающей уверенностью, свойственной казенной архитектуре в любом конце Галактики. Запруженные народом тротуары и горевшие даже в этот поздний час окна свидетельствовали о том, что жизнь базы не прекращается круглые сутки. Впрочем, Брим знал, что так было и до начала войны с Негролом Трианским.

Клавдия тоже не находила в правительственных кварталах объектов, достойных рассказа, поэтому гнала свой глайдер по широким улицам еще быстрее, пока безликие здания не начали мельчать в размерах и редеть. По мере удаления от залива казенные учреждения уступали место небольшим заводикам и древним спальным районам, дома в которых строились из камня и кирпича. Не доезжая совсем немного до последнего моста через канал, они свернули в район портовых кабаков. Клавдия миновала и его, не останавливаясь у ярко раскрашенных вывесок с изображениями голых мужчин и женщин в разнообразных сочетаниях. Всю дорогу по забитым народом бульварам Брима сотрясала нервная дрожь. Давным-давно он близко познакомился с жизнью подобных кварталов. У него не было ни малейшего желания возвращаться туда. Ни за что.

В конце концов они миновали еще один горбатый мост через канал, сбавили ход и, миновав деревянные ворота в массивной каменной стене, оказались в древнем Рокоццианском квартале Аталанты. Если верить Клавдии, название это произошло от самой стены, очертаниями своими напоминавшей несколько неприличную форму бутона цветка-рокоццо.

Много столетий назад — хотя уже после того, как стена эта утратила оборонительное значение, — вся планетная система Гадора была завоевана свирепыми воинами с Омота, поработившими местную цивилизацию на без малого три столетия. Только когда воинственные монахи градгроут-норшелитского ордена подняли восстание — поддержанное только что созданной Галактической Империей, — захватчиков свергли и истребили до последнего человека. Последнего омотианца взяли в плен почти через семьдесят лет после капитуляции основных сил оккупантов и обезглавили на месте.

На протяжении следующих беспокойных лет орден градгроут-норшелитов соорудил на холме над городом монастырь, а также тринадцать орбитальных фортов, чтобы отбить последнее, самое ожесточенное нападение, однако с тех пор установленные на них огромные разлагатели не сделали больше ни единого выстрела. И в последующие бесчисленные десятилетия, когда орден занимался в Галактике самыми мирными делами, они продолжали бездействовать. Тем не менее градгроуты, как называли их теперь повсеместно, продолжали поддерживать орбитальные форты в полном порядке так, словно эти древние реликвии и впрямь оставались первой линией обороны. Собственно, большинство градгроут-норшелитских монахов продолжали верить, что именно их допотопные — наверняка уже вышедшие из строя — космические орудия спасут Империю. Однако по мере того как шли годы, слово «градгроут» почти на любом авалонском диалекте сделалось синонимом слова «чудак». Брим улыбался, слушая рассказ Клавдии. Было совершенно очевидно, что она сама верит в древнюю легенду, хотя не признается в этом даже ему…