— Неужели вы говорите об этих голых, трясущихся, грязных, полоумных гризианах? Ртэслри!
— Вы хотите увидеть в каком мире они живут?
— Но я уже видел.
Бен Коли и Кил Нери одновременно булькнули. Ртэслри, не говоря ни слова, преградил дорогу одному из гризиан и самым бесцеремонным образом вытащил маленькую антенну из его темени.
Эффект был удивительным.
Гризианин остановился и поднял голову. Повернулся налево, потом направо и, как мне показалось, на этот раз увидел нас, но взгляд его на нас не задержался. Он с некоторым удивлением оглядел серую равнину, голые скалы с пещерами, из которых вылезали его сопланетяне, и наконец — самого себя. В его глазах появилось даже какое-то разумное выражение. Но этот проблеск сразу же сменился безумным ужасом — тем самым ужасом, который я видел в глазах сановника, когда прикоснулся к нему. Однако, на этот раз ничего не случилось.
Просто гризианин отправился к ближайшей шахте генераторов космических лучей и бросился в нее головой вниз…
— Ртэслри, как вы могли! — крикнул я, забывая про осторожность.
— У меня не было другого способа оказать вам услугу, — холодно ответил Ртэслри.
Он приблизился и пока я был в состоянии замешательства, спокойно начал прикреплять антенну к моему темени, привязывая ее к волосам…
Какой чудесный голубой воздух, какое великолепное желтое солнце, какое светлое золотистое небо! Над моей головой распростерло крону дивное ветвистое дерево с сине-зелеными листьями, а среди листьев, как маленькие солнца, светились крупные оранжевые плоды.
Я стоял на небольшом холме. Под холмом простирался дивный парк: тенистые аллеи, в обрамлении высоких цветущих кустов, зеленые поляны, небольшие рощицы, из которых доносились птичьи трели, роскошные фонтаны, по сравнению с которыми фонтаны Рима, Сан-Суси и Петергофа, выглядели бы бездарными игрушками. По аллеям прохаживались, обнявшись, молодые люди они напоминали превениан своей красотой и свободой движений; прогуливались, улыбаясь, розовощекие старушки и старички, резвились дети. Вдали, за парком, возвышались белые круглые здания большого города, с крыш которых, подобно серебряным и золотым птицам, взлетали блестящие дисколеты, которые отправлялись по своим небесным путям…
Я сознавал, что это было только сном или миражем и все-таки это был не сон и не мираж. Я очень остро ощущал запах цветов, слышал голоса, которые, как ни странно, говорили на превенианском.
Больше того — у меня было чувство, что сам я являюсь частью этой реальности: сорвав листик с ветки у меня над головой, я пожевал его и ощутил горький вкус.
Я ждал кого-то под деревом на холме, и этот «кто-то» появился передо мной в тот момент, когда я о нем подумал. Это была Роз Дюбуа, коллега из «Абе-Сийе», та самая, которая находила, что морщинки на моем лице очень мне идут. Она бежала ко мне, размахивая над головой газетой «Виктуар», но, казалось, ей не хватало сил добежать, потому что она вдруг остановилась и выкрикнула: «Луи, дружочек! Блестящая рецензия на „Историю грядущего века“. Вас выдвигают в члены Академии!» Меня охватила сумасшедшая радость. Никогда в жизни я не чувствовал себя более счастливым. Я спустился к ней, чтобы обнять ее, безусловно, только из благодарности за хорошую новость. Но кто-то очень грубо схватил меня за плечо. Потом я почувствовал, как меня больно дернули за волосы, закричал и…
И оказался снова на Гризе. Я стоял на самом краю шахты, куда недавно прыгнул гризианин. Бен Коли и Кил Нери держали меня за плечи. Ртэслри показывал мне на антенну и громко булькал.
— Что вы пережили, Луи? — спросил он. — Вы так туда побежали, что если бы мы вас не остановили, вы были бы уже там…
У меня не было сил ему ответить. Контраст между пережитым и тем, что сейчас меня окружало, был столь разительным, что я потерял сознание.
Потерять сознание — очень удобная штука, когда нужно объяснить жене, с какими друзьями ты вчера провел вечер и о чем вы говорили. И еще более удобная — когда тебе необходимо опустить некоторые излишние подробности в собственном рассказе.
Таким образом, я пришел в себя уже в маленьком дисколете, который стремительно летел к Большому. Лежа на мягкой силовой постели за спиной Бен Коли, я слышал, как тот, сидя вполоборота, разговаривал с Ртэслри.
— Этот сон ему нужен, — говорил он. — Для его «земных» нервов потрясение было чрезвычайным… Мы должны были это предвидеть.
— Наоборот, — ответил Ртэслри. — Ему как раз нужен этот шок. Он должен приобрести большую резистентность, если мы хотим, чтобы Эксперимент дал какие-то результаты. Тем более, что абсолютно неизвестно, какой встретит его Земля.
Заметив, что я открыл глаза, оба умолкли. Для того, чтобы они не чувствовали неловкости, я сделал вид, что ничего не слышал, а потом спросил о том прекрасном пейзаже, который видел на Гризе благодаря антенне.
Ртэслри объяснил, что это были просто картины прошлого Гриза, времен ее расцвета. Они спроецированы автоматическим видеоцентром прямо в мозг гризиан.
— Но в то же время я был где-то в окрестностях Парижа, даже видел одну мою знакомую…
— В этом особенность гризианской передающей техники, — повел плечами Ртэслри. — То, что видит и слышит каждый гризианин с антенной на темени всегда представляет собой такую комбинацию изображения прошлого, которая отвечает его наклонностям и желаниям. Воображение любого индивидуума, пусть даже бедное, дополняет и изменяет все образы.
