Галаховка - [35]

— Я уже сказал: мое призвание — техника. Хочу стать конструктором.

— Похвальное намерение! Только не беритесь конструировать картофелеуборочный комбайн или что-нибудь в этом роде. Лавров тут вам не собрать.

— Отчего же? Я где-то читал, что такие комбайны очень нужны.

— Потому и не следует ввязываться в это дело. Когда чего-нибудь очень хочется, то достичь желаемого не всегда удается. Мешают спешка, понукания и так называемые контрольные сроки. А творить надо в атмосфере спокойных, неторопливых раздумий. Вы согласны со мной, юноша?

— Согласен.

— Кроме того, конструированием крупных объектов заняты целые институты. У них современное оборудование, огромный штат людей, высокие оклады и ставки. Вам ли, начинающему одиночке, соревноваться с ними?

— Я начинающий конструктор, не спорю. Но совсем не одиночка. У нас бюро, в котором собрались талантливые ребята.

— Что все они талантливые, не сомневаюсь. Но ведь бюро, вероятно, пока студенческое. Так ведь?

— Так.

— Вот видите, кстати, я пока еще не знаю, чем заняты в этом вашем бюро. Мастерите приборы для институтских лабораторий?

— Угадали. Но не совсем. Моя мечта — заняться всем, что нужно человеку для жизни и работы в водной среде.

— Не понял.

— Исследования на дне морей и океанов принимают все больший размах, а оборудование для этих целей выпускается в микроскопических дозах. Почти не создается ничего нового. Мы ужасно отстаем от заграницы.

— Вот как! А вы, юноша, оказывается, еще и честолюбивы. Что ж, честолюбие — неплохая черта. Значит, решили дать бой зарубежным фирмам и заодно стать миллионером.

Гоша смутился.

— Я этого не говорил.

— Не всегда люди говорят о том, что занимает их мысли. Но хотите, юноша, выслушать мой добрый и вполне доверительный совет?

— Разумеется, Кай Юрьевич.

— Не стремитесь к богатству. Деньги, конечно, играют в нашей жизни немаловажную роль, но некоторые люди часто ее преувеличивают.

На лице Гоши появилась кривая усмешка.

— Сейчас вы прочтете мне прописную мораль на тему: «Не в деньгах счастье». И будете доказывать обратное тому, о чем так красочно говорили галаховцам в красном уголке.

Брови Теоретика сдвинулись, в глазах сверкнул злой огонек.

— О том разговоре лучше забыть. Лучше для меня и для вас, юноша. В тот вечер вы были непрошеным гостем, а таких гостей не очень жалуют.

— Но ведь я напомнил о нем только вам.

— Вот и хорошо. А теперь вернемся к тому, что вас, по-видимому, серьезно интересует и волнует.

— Я слушаю, Кай Юрьевич.

— Для чего нам нужны деньги? Ну, конечно, чтобы как-то существовать. И время от времени удовлетворять свои маленькие прихоти. Бедность порой считают унизительной именно потому, что она ограничивает возможности человека в приобретении для себя каких-то благ. Может быть, даже очень скромных.

— Но ведь потребности растут по мере их удовлетворения.

— Правильно. И все же безудержная страсть к обогащению овладевает не очень далекими людьми. А я не хотел бы отнести вас, юноша, к их числу. Стяжатели, как их теперь называют, оказываются не в состоянии предугадать исход затеянной ими игры.

— То есть?

— Вспомните хотя бы пушкинскую сказку о жадной старухе и разбитом корыте. Сказкам обычно не верят, а напрасно. Мысль тривиальная, согласен, но в сказке часто содержится больше непререкаемых и полезных человечеству истин, чем в ином научном исследовании.

— Но вы то, Кай Юрьевич, положим, не очень верите сказкам.

— Во что я верю и не верю, об этом мы уже говорили. А сейчас мне хочется подчеркнуть: затронутая нами чисто этическая проблема «бедность — богатство» имеет немаловажную техническую деталь.

— Какую?

— Вот она: накопив деньги или иные ценности, накопитель не знает, куда их деть. В милиции существует подробный, можно сказать, научно составленный перечень всех возможных тайников. И она добирается до них, затрачивая значительно меньше усилий, чем кажется авторам детективных фильмов.

Гоша опять скептически усмехнулся:

— А я готов защищать сценаристов от ваших, Кай Юрьевич, нападок. Даже опытнейшие работники сыска сталкиваются и будут сталкиваться с головоломками, разгадать которые им не по силам.

Теоретик пристально посмотрел на собеседника.

— Смотрите, юноша, не ошибитесь!

Электричка приближалась к Галаховке.

— Спасибо вам, Кай Юрьевич, что вы снизошли до беседы с…

— …бедным студентом? Таково мое правило: не уклоняться от дискуссии, кто бы ни оказался моим оппонентом. А вы мне понравились, юноша. Надеюсь, в чем-то я убедил вас?

— Да, помогли рассеять кое-какие сомнения и укрепили в некоторых убеждениях. Однако я так и не понял — когда вы внушали добро: тогда, во время лекции перед кооператорами, или сейчас, в беседе со мной?

Теоретик рассердился:

— Опять вы за старое? Хватит!

И потом добавил более мягким тоном:

— Может быть, кто-то считает меня злым гением. Но иногда и мне вдруг хочется дать человеку добрый совет. Считайте, что сейчас произошел именно такой случай. С гениями такое бывает.

Они вышли на перрон и попрощались. Когда Гоша уже повернул на свою улочку, Теоретик окликнул его:

— Знаете, юноша, будет разумнее, если вы ничего не скажете своему деду о нашем совместном путешествии из Москвы. Зачем тревожить старика?