Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали - [5]

— Теперь с вами.

Возница вдруг весело сверкнул белоснежными зубами.

— Такая юная и такая смелая. Правду говорят, что русские девушки — самые смелые. У нас вам понравится, обязательно поправится, — зачастил он и с удовольствием отметил, как недовольное выражение на ее лице сменила благодарная улыбка. — Присаживайтесь, домчу вас в момент.

Он открыл дверцу. Расстегнув верхние пуговицы манто, она откинулась на спинку сиденья и, прикрыв глаза, застыла в неподвижности.

— Вам плохо?

— Нет, нет… Не знаю. Странно как-то. Голова кружится.

Ее голос — ровный и музыкальный — снова вызвал на лице возницы доброжелательную улыбку.

— Это от нашего воздуха. Поначалу многим здешний воздух кажется странным. Потом привыкают. Впервые у нас?.. — спросил он, чтобы успокоить ее разговором. На его взгляд, эта хрупкая девушка нуждалась в его поддержке. — В вашем возрасте очень многое впервые. Но все же смею предположить — дальние поездки для вас не внове. Где-то до нас вы… — он хотел сказать «лечились», но выбрал нейтральное слово «бывали». — Где-то до нас бывали?

— Мне нравится отдыхать на море, — серьезно ответила Галя. — Я люблю море и горы. Почти каждое лето мама снимает дом на берегу моря. В Ялте у нас есть любимое место. Но сейчас в Крыму слишком холодно и влажно, шквалистые ветра. А здесь бывает сильный ветер?

— Не беспокойтесь, у нас хороший климат. Не даром же со всего света приезжают: из Австрии, Дании, Германии… Из России тоже.

— Надеюсь, мне здесь понравится.

Он закрыл дверцу, но успел заметить на ее лице мимолетную улыбку.

Возница покачал головой, она не была похожа на обычных больных: не было в ней печати обреченности, что чаще всего угадывалась на лицах больных туберкулезом; девушка несла в себе какую-то потаенную радость. Как будто впереди у нее не долгие томительные и скучные в своем однообразии дни, а удивительные приключения, сулящие волшебные открытия.

II

— К тебе можно?

Галя оторвала взгляд от книги. На пороге стояла Лида. Будущая наследница купеческих миллионов была первым человеком, с которым Галя познакомилась в санатории. Лида стала для Гали наставницей, введшей ее в тесный мирок жизни этого прибежища для больных чахоткой, расположившегося посреди хвойного леса на заснеженной вершине.

Альпийский санаторий своей отделенностью от большого мира был похож на роскошный лайнер, бороздящий просторы океана, а пациенты — на пассажиров, проводящих время в роскоши, пока не достигнут долгожданного конечного пункта — выздоровления. Этой цели в санатории было подчинено все. Подъем в восемь утра, прием обильной калорийной пищи, долгие прогулки, дневной сон на открытой террасе. Ровно в десять все пациенты должны быть в своих комнатах. Снимаются последние показания термометров, выключается свет и наступает ночной отдых. Отдых, как и усиленное питание и насыщенный кислородом воздух, — главное условие успешного лечения, предписанного доктором Бодмером своим пациентам. Страдания под запретом, сильные эмоции — строжайшее табу, радость дозирована редкими концертами, небольшими прогулками и изредка танцами и маскарадами.

В окружении светлых стен, в золотистом прозрачном воздухе, несущем запах формалина, спирта и хвои, лениво и вяло течет время. Тишина, словно паутина, немыслимая в этом стерильном пространстве, опутывает все вокруг. Еле слышное тиканье висящих в холле настенных часов, с каждой секундой откусывающих кроху от вечности, скорее усыпляет сознание, нежели напоминает о необходимости действовать. Остается только предаваться грезам. Русские девушки делают это с упоением. Галя погружается в чтение, Лида поглощена своими мечтами.

В первый же день знакомства, хотя поблизости никого не было, Лида приблизила свои полные сухие губы к уху новой приятельницы и поведала свою «страшную тайну». В далекой провинциальной чайной столице ждет ее возвращения тайный жених. Сообщив об этом, она потащила Галю в свою комнату и, достав объемную, обвязанную розовой ленточкой пачку, заговорщически прошептала:

— Это от него.

И тут же, будто стесняясь своей переписки, спрятала письма обратно в стол и начала показывать ей фотографии: причудливый двухэтажный дом, похожий на инкрустированную шкатулку, серьезные лица, отмеченные общими с Лидой фамильными чертами — крупным носом, светлыми до прозрачности круглыми глазами, большим ртом.

— Папа, брат, кузен, тетя… Это служащие управления. — По особой интонации, по тому, как дрогнула ее рука, Галя поняла, что последний снимок она должна разглядывать с особым тщанием.

— Этот?.. Ах, какие у него чудные глаза. Это твой? — Наобум Галя указала на молодого человека в первом ряду с вьющимися непослушными волосами и смелым взглядом. Лицо Лиды вдруг пошло пятнами, крупные зубы прикусили губу, а Галя, как будто не заметив ее волнения, небрежно отложила карточку.

— Как ты знаешь?

Галя пожала плечами.

— Нет, ты скажи! Почему ты указала на Мишеньку?

— Очень интересный молодой человек. Невооруженным взглядом видно, вы созданы друг для друга.

Лида не угадала иронии, и вскользь брошенная фраза стала для Гали проклятьем. С того времени Лида буквально не отходила от нее. За обедом они сидели за одним столом, их кровати во время послеобеденного отдыха стояли на расстоянии локтя. Куда бы Галя ни пошла, Лида, как на поводке, следовала за ней: на террасу, в библиотеку, в зимний сад. И говорила, говорила, с наслаждением выплескивая слова.