Гагарин и гагаринцы - [30]

В его летной книжке одна за другой появились записи: произвел посадку на «отлично», совершил самостоятельный вылет. А летать приходилось в плотном, как молоко, тумане, которому нет ни конца, ни края, в дождь со снегом. Снова испытывала его судьба: при первом самостоятельном вылете он запутался в снежных вихрях, но хладнокровно дождался (а горючего осталось в обрез) командира звена, и тот указал посадку.

Наконец наступило короткое заполярное лето. Тундра покрылась мелкой травкой, бледными, без запахов, цветами; в ручье, среди сопок, плескалась форель. Хмурое небо постоянно сеяло то дождем, то снегом.

Когда выдавалось свободное время и был хороший солнечный день, Юрий шел с товарищами на речку ловить форель. Он уже разглядел, что и в неброских красках Севера есть своя прелесть. Безмолвие тундры успокаивало после очередного полета. Хорошо было бродить по кустарникам, сидеть с удочкой у реки. Тихо журчала вода, а мысли витали далеко-далеко, у реки Урал. Но все чаще и чаще будоражили позывные: «Бип! Бип! Бип!» Они мерещились в безмолвии тундры, он слышал их в реве моторов.

Бесценны были те часы над речкой, прогулки по заросшим корявым кустарником сопкам. Ходил и думал: чередуются день и ночь, дружная, в ручьях, весна и щедрое лето. За осенью наступает зима, и ничто не путается, не теряется. Порядок, как в образцовом хозяйстве. Ритмы Земли или ритмы Вселенной? Как они властвуют над жизнью? Сколько в мире еще загадок и где разгадки? Завтрашний день авиации уходит в галактику, в космос.

Именно в заполярной тундре завершилось то, о чем смутно мечтал в училище. Именно там решил: медлить больше нельзя. Полеты становятся все сложнее, и он отлично справлялся с ними. У него был хороший глазомер; он научился летать по приборам и в облаках «вслепую», изучил радионавигацию, легко переносит перегрузки на пилотаже и многое другое, что подтвердило предсказание Акбулатова: «Из вас выйдет настоящий летчик».

Заместитель командира эскадрильи Борис Федорович Вдовин после одного из совместных полетов сказал:

— Силен ты, брат, силен. Своих учителей кладешь на лопатки. Так действуй и впредь.

Доволен был Вдовин и Дергуновым. Как-то после тренировочного боя Юры с одним из опытных летчиков он сказал Алексею Ильину:

— Этот тоже уже «прорезался».

Ильин переспросил, довольный за своего друга:

— Вы хотели сказать, что сегодня он хорошо провел бой?

— Да, Дергунов будет смелым летчиком. Впрочем, вся ваша оренбургская группа сильная. У каждого намечается собственный почерк в небе.

Ильин слово в слово передал этот отзыв Дергунову, когда тот приземлился. Юрий, красивый, стройный даже в меховом комбинезоне, дурачась, поднял, покружил товарища и, смеясь, сказал:

— Бродит, бродит и в нас силушка. Неужто не покорится ей северное небо? Да мы через полгода будем такие «прорезанные», что только держись!

К Луне устремилась космическая ракета, обогнула ее, сфотографировала невидимую часть и передала фотографию на Землю. На следующий день Гагарин подал рапорт командиру части.

«В связи с расширяющимися космическими исследованиями, которые проводятся в Советском Союзе, могут понадобиться люди для первых полетов в космос. Прошу учесть мое горячее желание и, если будет возможность, направить меня для специальной подготовки».

Вскоре Юрия вызвали на комиссию.

Валя приехала к нему в августе, после экзаменов.

Юра ахнул, увидев жену в окружении чемоданов и свертков. Валя рассмеялась:

— Это тебе подарки и подарочки, любимому зятю от тестя и тещи, от сестер и друзей.

В автобусе, на котором они ехали в гарнизон, он честно сознался:

— Ждал я тебя, заждался. А вот жить, Валя, пока негде. Но ты не горюй, что-нибудь придумаем.

Валя сказала весело:

— Говорил: доучивайся, а я пока буду шалаш добывать… Значит, нет для нас шалаша? Ну, это — не главное.

Главное было то, что он всю дорогу в этом тряском автобусе держал ее руку в своей, что кончилась долгая, как полярная ночь, разлука.

Вскоре нашлась и комната. Знакомая знакомых уехала, как здесь говорили, «на материк» в отпуск, а ключи от своей квартиры передала Гагариным.

Потом, когда она вернулась, Гагарины получили и свою комнату. Надвигалась полярная ночь с ледяными ветрами и морозами. Юра привез бочку для воды, выпарил ее кипятком с каким-то тундровым корешком и листочками, наносил воды до краев. Затопил печь. Когда она уютно загудела, скомандовал:

— Ну, принимайся, хозяюшка, за свои дела, а мне позволь сходить порыбачить…

— Я обед, конечно, сготовлю. Но ты, может, наловишь форели? Ведь никогда и не пробовала, какая она, эта «царская» рыба.

Юра предупредил:

— Ты, Валя, на всякий случай, готовь закуску. Я пригласил друзей на новоселье. Забегу к Дергунову, пусть покажет заветное местечко, где он черпал форель ковшами.

Когда оба вернулись, комната была неузнаваема. На окне висели шторы, полы до блеска вымыты, по ним из конца в конец бежала веселая дорожка, на столе стояло что-то пахучее. Валя затормошила обоих:

— Где же ваша рыба?

Дергунов взял удар на себя:

— Видишь ли, форель предчувствует полярную ночь и готовится к зимовке, ушла вглубь…

Посмеялись доброй выдумке товарища.