Гадюки в сиропе, или Научи меня любить - [20]

 И это не нравилось Ланцу сильнее всего. Потому что при подобном раскладе он получал в лице Керри не союзницу, а еще одного противника. Он уже предвкушал, как эти двое будут строить против него коварные заговоры и делать пакости.

 Даже сейчас Дитрих не отказался от своих мыслей о своей значимости. Ему не приходила в голову мысль, что люди могут думать о ком-то, кроме него и интересоваться кем-то, кроме него.

 Бесило то, что, судя по всему, Паркер был удачливее его.

 Взять хотя бы сегодняшний вечер. Он проводит его в одиночестве, а Паркер с девушкой, причем, девушка такая... Довольно симпатичная, не какая-то среднестатистическая серая мышка, а яркая и привлекательная. Он видел её мельком, во время краткого диалога с Паркером. Девушка, собственно, и отвлекла соседа от разговора. Подошла сзади, и чмокнула его в шею, после чего Эшли отказался от идеи словесной перепалки и занялся гораздо более интересными вещами, чем чесание языками.

 Дитрих закинул руки за голову, закрыл глаза и задумался о том, что заставило его сегодня ответить на странное приветствие. Он мог убить собеседника молчаливым игнором, а вместо этого выпалил ответную гадость, заявив, что тоже не собирается сидеть, сложа руки и ждать милостей от судьбы. Это было истинной правдой. Ланц не умел подставлять вторую щеку, когда его ударяли. Он бил в обратную. Ему нравилось указывать людям на их истинное предназначение, ставить на место, показывая, кто на что горазд и насколько опасно – пытаться самоутвердиться за его счет.

 Вероятно, свою роль  сыграла скука.

 Он не умел радоваться жизни. Не умел получать наслаждение от каждой прожитой минуты. Ему хотелось чего-то такого, чтобы... Ах! А этого самого «ах» в его повседневной жизни не происходило. Все было до безумия серым и скучным. Иногда он ловил себя на мысли, что жизнь может изменить какое-нибудь сильное чувство. Любовь или ненависть. Любовь отметалась, как вариант. Отношения его рушились одни за другими. Чувства капитулировали под натиском его скептического отношения к ним.

 Дитрих просто физически не выдерживал никого рядом, его невозможно было удержать, ни заботой, ни лаской, ни сексом. Все это было достаточно утомительно. Через какое-то время новизна терялась, острота ощущений исчезала, все становилось блеклым, серым, потухшим. И чем чаще это происходило, тем противнее был тот осадок, что появлялся в душе Ланца.

 Скука, просто смертная скука, без проблесков.

 Внизу раздались какие-то голоса.

 Выяснилось, что за своими размышлениями, он пропустил момент, когда в соседнем доме перестали предаваться страсти, и отправили мадам на выход.

 Паркер, кажется, решил проявить себя с лучшей стороны и отправился провожать свою леди. Дитрих усмехнулся. Видимо, не настолько Паркер сволочной, каким хотел показаться в школе. А, может, просто что-то испытывает к этой девушке, потому с ней и преображается. Где-то Ланц слышал потрясающую по своей наивности и глупости фразу, что истинная любовь способна изменить человека до неузнаваемости. Да-да, вот просто в один момент преображаются. Конечно! А еще папоротник цветет алыми цветами! И коровы летают.

 Дитрих впервые подумал о том, что ему может быть неуютно в своем одиночестве. Не то, чтобы он очень от этого страдал и мучился, просто было бы намного интереснее сейчас с кем-то поговорить, чем сидеть и пялиться в никуда. Или пойти куда-нибудь, прогуляться. Правда, этот вариант вообще был непозволительной роскошью. Он пока плохо ориентировался на местности, знал лишь дорогу из школы домой, и домой из школы. Другие маршруты он планировал освоить на выходных, сейчас же предполагалось сидеть дома, пытаться влиться в новую жизнь, заслужить расположение учителей и одноклассников. Впрочем, второе не обязательно. Учителя – да, важны, а вот что думают о черной кошке серые мыши – это их мышиные проблемы.

 Отец все ещё был на работе, мать вернулась днем, но тут же убежала, прихватив с собой тарелку печенья. Оно было высыпано на тарелку в живописном беспорядке, одно из них Лота явно покрошила сама, а потом посыпала все остальные, чтобы придать им вид собственноручно выпеченных кондитерских изделий. Ланц только посмеялся над этими неумелыми попытками выглядеть хорошей хозяйкой и поинтересовался, кого хочет поразить своими кулинарными талантами его мать. Оказалось, что она решила подружиться с соседями, а потому и печенье предназначается им. Судя по тому, что она все еще не вернулась, у нее с соседями было полное взаимопонимание. Мир, дружба, жевательная резинка, как, впрочем, и всегда.

 Его родители быстро обрастали нужными знакомствами, могли найти общий язык, с кем угодно. В кого у них получился сын, сказать было сложно. Возможно, давала о себе знать та самая знаменитая теория, гласящая, что дети, не имеющие братьев и сестер, вырастают эгоистами и эгоцентриками. А, может быть, просто так сложились звезды, так было угодно судьбе... В общем, причин при желании, можно было найти множество. Но какая из них не была надуманной и соответствовала истинному положению вещей, оставалось неразгаданной тайной.