Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [144]

Шрифт
Интервал

В тот же день (вторник, 29 января) семья Марии Вечера, чрезвычайно обеспокоенная двухдневным отсутствием девушки дома, посетила шефа полиции барона Крауза. В железной коробке, где ее дочь хранила свои самые дорогие сокровища, мать Марии нашла фотографию кронпринца и, в некотором роде, последнюю волю и завещание, написанное почерком девушки. Барон Крауз, который не чувствовал ни малейшего желания навредить себе в таком щепетильном деле, как амурные дела кронпринца, сослался на то, что полиция не имеет юрисдикции в императорской резиденции. Он отсоветовал ей предпринимать слишком поспешные шаги, которые только повредили бы хорошей репутации ее дочери. В страхе и отчаянии баронесса Вечера обратилась прямо к премьер-министру, графу Тааффе и попросила его помочь в поисках ее дочери. Циничный старый Тааффе, однако, невежливо указал баронессе на дверь.

В тот вечер, когда Рудольф обедал с графом Гойос в Майерлинге, в парламенте состоялся прием. Поводом к нему послужило введение электрического света, который с этого момента заменил газовые фонари. Пока ожидали, что в 7 часов вечера впервые загорятся новомодные огни, граф Тааффе и шеф полиции Крауз беседовали о смачной новости, которую они оба услышали в этот день: об исчезновении Марии Вечера и предположительном месте ее нахождения, о прежней репутации баронессы Елены и о прелестях ее юной дочери.

В тот же час, во вторник, в банкетном зале Хофбурга собрались все Габсбурги. Принц Филипп прибыл довольно поздно и передал извинения Рудольфа. После этого званый обед начался.

В Майерлинге на следующее утро, в среду 30 января, граф Гойос как раз собирался выйти из дома, чтобы отправиться на завтрак в охотничий домик кронпринца, когда жандарм из Майерлинга передал сообщение от камердинера Рудольфа о том, что ему не удалось разбудить своего господина. Охранник добавил, что кронпринц поднялся в 6 часов 30 минут утра, что он появился полностью одетым в передней и поручил слуге еще раз разбудить его в 7 часов 30 минут, заказать к этому времени завтрак и вызвать к тому же времени кучера с каретой. Насвистывая себе под нос, Рудольф вернулся в спальню. В половине восьмого Лошек хотел снова разбудить его и с тех пор безуспешно стучал, сначала костяшками пальцев, потом деревяшкой «не вызвав никаких признаков жизни».

Гойос, который поспешил к охотничьему домику, нашел запертыми обе двери в спальню Рудольфа. Позже он дал показания, что впервые услышал в этот момент, что Мария Вечера находилась у кронпринца.

В доме царила мертвая тишина. Вместо того, чтобы взломать дверь, Гойос отправился в находящуюся в первом этаже биллиардную комнату, чтобы подождать там принца Филиппа. Только когда он приехал, Лошеку приказали топором взломать дверь.

«Лошек заглянул в комнату и крикнул нам, что оба лежат в кровати мертвые. Наше замешательство и наша боль были неописуемы».

Лошек просунул руку в отверстие, пробив панель двери, и открыл дверь изнутри. По показаниям Гойоса, ни он, ни принц Филипп не входили в спальню, но Гойос послал туда камердинера, который должен был установить, был ли жив кто-нибудь из обоих — своеобразное поведение для близкого друга и близкого родственника. Лошек сообщил, что «кронпринц лежал, перегнувшись через край кровати, перед ним большая лужа крови и, должно быть, смерть наступила от синильной кислоты, чем объясняется кровотечение».

Гойос оставил принца Филиппа охранять комнату с мертвецами, он сам поспешил вниз, прыгнул в карету, которая по приказу Рудольфа ждала у дверей, и поехал на ближайшую железнодорожную станцию Баден, где он умолял начальника станции задержать экспресс Триест-Вена, который вскоре должен был прибыть.

Примерно через час он поспешил в Хофбург и передал ужасное известие сначала адъютанту кронпринца, графу Бомбелле, потом императрице Елизавете.

У императрицы как раз был урок греческого языка: она с некоторых пор почувствовала любовь к миру Гомера и читала в оригинале Одиссею вместе со своим маленьким сутулым учителем греческого языка. Когда ее придворная дама постучала и сообщила ей, что с ней хочет поговорить придворный камергер барон Нопкса, Елизавета нетерпеливо ответила, что он может подождать, пока ее урок закончится.

«Но он принес плохое, важное известие о его императорском величестве, кронпринце, Ваше Величество!»

Елизавета поспешно поднялась и отпустила учителя. Потом она услышала то, что хотел сообщить Нопкса. Она была не в состоянии постигнуть ужасную новость о смерти своего сына. Как раз в это мгновение она услышала перед дверью быстрые шаги, это был император, который пришел навестить ее. «Не входи!», — воскликнула Елизавета. Она вытерла слезы и боролась с собой, чтобы сохранить спокойствие. Несколько мгновений спустя вошел Франц Иосиф своими быстрыми упругими шагами. Свидетели этой сцены говорили, что он вошел в комнату как юноша, а покинул ее, как старый человек.

В тот же час, когда императрица Елизавета сообщила Францу Иосифу ужасное известие о смерти их единственного сына, баронесса Елена Вечера пришла в Хофбург в отчаянных поисках своей пропавшей дочери. Это была ее последняя надежда. Она ждала аудиенции с императрицей в квартире Иды Ференци, чтицы Елизаветы.


Рекомендуем почитать
Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Пастбищный фонд

«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.


Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве

К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.


Вся моя жизнь

Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.