Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [144]

В тот же день (вторник, 29 января) семья Марии Вечера, чрезвычайно обеспокоенная двухдневным отсутствием девушки дома, посетила шефа полиции барона Крауза. В железной коробке, где ее дочь хранила свои самые дорогие сокровища, мать Марии нашла фотографию кронпринца и, в некотором роде, последнюю волю и завещание, написанное почерком девушки. Барон Крауз, который не чувствовал ни малейшего желания навредить себе в таком щепетильном деле, как амурные дела кронпринца, сослался на то, что полиция не имеет юрисдикции в императорской резиденции. Он отсоветовал ей предпринимать слишком поспешные шаги, которые только повредили бы хорошей репутации ее дочери. В страхе и отчаянии баронесса Вечера обратилась прямо к премьер-министру, графу Тааффе и попросила его помочь в поисках ее дочери. Циничный старый Тааффе, однако, невежливо указал баронессе на дверь.

В тот вечер, когда Рудольф обедал с графом Гойос в Майерлинге, в парламенте состоялся прием. Поводом к нему послужило введение электрического света, который с этого момента заменил газовые фонари. Пока ожидали, что в 7 часов вечера впервые загорятся новомодные огни, граф Тааффе и шеф полиции Крауз беседовали о смачной новости, которую они оба услышали в этот день: об исчезновении Марии Вечера и предположительном месте ее нахождения, о прежней репутации баронессы Елены и о прелестях ее юной дочери.

В тот же час, во вторник, в банкетном зале Хофбурга собрались все Габсбурги. Принц Филипп прибыл довольно поздно и передал извинения Рудольфа. После этого званый обед начался.

В Майерлинге на следующее утро, в среду 30 января, граф Гойос как раз собирался выйти из дома, чтобы отправиться на завтрак в охотничий домик кронпринца, когда жандарм из Майерлинга передал сообщение от камердинера Рудольфа о том, что ему не удалось разбудить своего господина. Охранник добавил, что кронпринц поднялся в 6 часов 30 минут утра, что он появился полностью одетым в передней и поручил слуге еще раз разбудить его в 7 часов 30 минут, заказать к этому времени завтрак и вызвать к тому же времени кучера с каретой. Насвистывая себе под нос, Рудольф вернулся в спальню. В половине восьмого Лошек хотел снова разбудить его и с тех пор безуспешно стучал, сначала костяшками пальцев, потом деревяшкой «не вызвав никаких признаков жизни».

Гойос, который поспешил к охотничьему домику, нашел запертыми обе двери в спальню Рудольфа. Позже он дал показания, что впервые услышал в этот момент, что Мария Вечера находилась у кронпринца.

В доме царила мертвая тишина. Вместо того, чтобы взломать дверь, Гойос отправился в находящуюся в первом этаже биллиардную комнату, чтобы подождать там принца Филиппа. Только когда он приехал, Лошеку приказали топором взломать дверь.

«Лошек заглянул в комнату и крикнул нам, что оба лежат в кровати мертвые. Наше замешательство и наша боль были неописуемы».

Лошек просунул руку в отверстие, пробив панель двери, и открыл дверь изнутри. По показаниям Гойоса, ни он, ни принц Филипп не входили в спальню, но Гойос послал туда камердинера, который должен был установить, был ли жив кто-нибудь из обоих — своеобразное поведение для близкого друга и близкого родственника. Лошек сообщил, что «кронпринц лежал, перегнувшись через край кровати, перед ним большая лужа крови и, должно быть, смерть наступила от синильной кислоты, чем объясняется кровотечение».

Гойос оставил принца Филиппа охранять комнату с мертвецами, он сам поспешил вниз, прыгнул в карету, которая по приказу Рудольфа ждала у дверей, и поехал на ближайшую железнодорожную станцию Баден, где он умолял начальника станции задержать экспресс Триест-Вена, который вскоре должен был прибыть.

Примерно через час он поспешил в Хофбург и передал ужасное известие сначала адъютанту кронпринца, графу Бомбелле, потом императрице Елизавете.

У императрицы как раз был урок греческого языка: она с некоторых пор почувствовала любовь к миру Гомера и читала в оригинале Одиссею вместе со своим маленьким сутулым учителем греческого языка. Когда ее придворная дама постучала и сообщила ей, что с ней хочет поговорить придворный камергер барон Нопкса, Елизавета нетерпеливо ответила, что он может подождать, пока ее урок закончится.

«Но он принес плохое, важное известие о его императорском величестве, кронпринце, Ваше Величество!»

Елизавета поспешно поднялась и отпустила учителя. Потом она услышала то, что хотел сообщить Нопкса. Она была не в состоянии постигнуть ужасную новость о смерти своего сына. Как раз в это мгновение она услышала перед дверью быстрые шаги, это был император, который пришел навестить ее. «Не входи!», — воскликнула Елизавета. Она вытерла слезы и боролась с собой, чтобы сохранить спокойствие. Несколько мгновений спустя вошел Франц Иосиф своими быстрыми упругими шагами. Свидетели этой сцены говорили, что он вошел в комнату как юноша, а покинул ее, как старый человек.

В тот же час, когда императрица Елизавета сообщила Францу Иосифу ужасное известие о смерти их единственного сына, баронесса Елена Вечера пришла в Хофбург в отчаянных поисках своей пропавшей дочери. Это была ее последняя надежда. Она ждала аудиенции с императрицей в квартире Иды Ференци, чтицы Елизаветы.