Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [112]
В августе 1806 года Франц велел официально объявить при дворе в Вене о своем отречении от престола с балюстрады церкви «У девяти хоров ангелов». Сверкающая корона Священной Римской империи, обремененная мрачным обаянием тысячелетних традиций, отправилась вместе со средневековыми атрибутами императорской власти и облачениями в сокровищницу Хофбурга и была заперта там. Никто и никогда больше не надевал ее.
Для всего мира император Франц II стал императором Австрии Францем I.
3. Семейная жизнь в военное время
Популярность императора Франца возросла за годы войны, несмотря на поражения и катастрофы. Жители Вены приветствовали его все теплее каждый раз, когда он возвращался после изгнания, проигранной битвы или невыгодно заключенного мира. Национальное самосознание было на подъеме. Йозеф Гайдн[378] сочинил, в первые годы войны с Наполеоном, австрийский национальный гимн: «Боже храни императора Франца». Гимн был исполнен 12 февраля 1797 года в честь дня рождения императора во всех театрах Вены.
Франц наверняка предпочел бы, если бы он только мог, уклониться от того, чтобы творить историю, и с большим удовольствием возделывал бы свой собственный роскошный сад.
На фоне тревожных времен весь уклад жизни императорской семьи представлял собой картину уютной домашней жизни. Как только Францу удавалось найти время, он часами приводил в порядок свое собрание книг, снова и снова переставляя их с места на место. Он что-то мастерил в своей мастерской, изготовляя лаковые шкатулки и клетки для экзотических птиц, которых он разводил среди тропических растений в Пальмовой оранжерее неподалеку от императорского дворца Хофбург.
Его вторая жена, Мария Терезия Сицилийская, была легкомысленным маленьким созданием, для которого не было ничего более приятного, чем придумывать развлечения для своего супруга и их друзей. Ее мать, королева Каролина, привезла в Неаполь венские манеры и развлечения; ее дочь импортировала их обратно в Вену, окрасив их итальянским вкусом и творческим духом. Это были спектакли и фарсы, представления фокусников, китайский театр теней и «камера-обскура».
Фейерверки в парке Лаксенбург, казалось, соревновались с пальбой на полях сражений. В «Доме сюрпризов» неожиданно звонили колокольчики, вспыхивали и гасли разноцветные огни и посетителей обрызгивали струи воды. Франц приказал построить посередине маленького пруда в Лаксенбурге средневековый замок, окруженный водой, обставленный настоящей готической мебелью, перенесенной, в основном из монастырей, которые упразднил его дядя Иосиф. В романтическом подземелье крепости томился механический пленник, которого, к жуткому восторгу посетительниц, можно было заставить шевелить руками и греметь цепями.
Иногда для забавы, в пруд с карпами погружали веселые сюрпризы, после чего семья и гости закидывали удочки и могли вытащить удивительный улов. Однажды, ворчливый старый придворный врач, доктор Штифф, выловил при всеобщем веселии «куклу, завернутую в пеленки».
Вся императорская семья танцевала в Лаксенбурге: император, императрица, адъютанты, гувернантки и дети. С менуэтом было покончено, бальные залы завоевала более быстрая, резвая полька и шотландский вальс и, прежде всего — вальс бостон. Вся Вена была охвачена невиданной страстью к танцам. Венцы вальсировали наудачу через революцию девяностых годов, сквозь разрушенные войной первые годы нового столетия. Тысячи и тысячи людей кружились в огромных общедоступных танцзалах, один из которых, «Apollo» зал, буквально держался на «беззаботном отношении к войне».
Венцы, с их любовью к шумному веселью, не видели ничего особенного в том, что их императрица, Мария Терезия, принимала участие в каждом сезоне карнавалов, хотя она во время своего замужества, длившегося шестнадцать лет, была двенадцать раз беременна. Венцы даже заботливо сделали приготовления для беременных женщин, от которых нельзя было требовать, чтобы они во время карнавала оставались дома. Они оборудовали комнаты «со всеми удобствами, в которых можно было родить ребенка, если это, к несчастью, окажется необходимо».
Мария Терезия так любила маскарады, что порою она за одну ночь на масленичном карнавале много раз меняла костюм, появляясь то в костюме кондитера, то продавца кренделей, затем Арлекина или Королевы ночи, чтобы потом смешаться с толпой на улице. Франц, который не надевал костюм и только выставлял напоказ свое серьезное лицо, тоже принимал участие в карнавальном оживлении толпы. Время от времени, кто-то узнавал императора и окликал его: «Францль, как дела?»
Однажды, кто-то по ошибке очень грубо прижал его к стене, так что его испуганный камердинер воскликнул: «Пожалуйста! Освободите место для Его Величества!» Но Франц только пробормотал: «Это не беда, только не мешайте людям».
Для Габсбургов и для Вены эти годы были богаты музыкой.
В мае 1801 года при дворе были исполнены обе оратории Гайдна — «Сотворение мира» и «Времена года» — при этом императрица пела партию сопрано. Гайдн тактично заметил, что она пела «с большим вкусом и выразительно, но слабым голосом». Когда в 1799 году «Времена года» были впервые исполнены в Бургтеатре, собралось самое большое количество публики в истории этого театра. Исполнение произвело такую сенсацию, что жители Вены едва заметили проход русских войск под командованием Суворова на его пути к сражению с Наполеоном.
