Габриэль Илиа Симус Финиган - [66]

— Четвертого. Накопители высокой емкости относятся к четвертому уровню.

— Да мне не важно. Я его буквально выстрадал, так что не отдам. Мое. Он вполне буквально стал частью моей души.

— Понятно. Ладно, идем, Габриэль, хорошенько тебя обследуем. И скинь пока что Сокрытие.

— Угу. Куда мне встать? — Вопрос был не праздный. Вся эта часть его кабинета была исписана рунными кругами. Стены, пол и даже потолок!

— Вон туда. В круг, что светится сиреневым. Начнем с разума и закончим телом.

Три часа проходило исследование. Все тело уже покалывало от избытка энергии, да и голова гудела, словно церковный колокол.

— Ну что? Жить буду?

— Ауру прикрой, не то жизнь твоя будет короткой, но насыщенной удовольствием и болью.

— С чего это? — У меня от такой экапады даже глаз дергаться начал.

— Ну, во-первых, ты феномен, а значит каждый, кто это поймет, захочет сначала подложить под тебя дочь, а то и нескольких, а затем разобрать на молекулы, что бы узнать, как же так. Во-вторых, у тебя запредельное количество жизненной силы. И мне совершенно не понятно, как ты этого добился. Похожее я видел лишь однажды, когда стажировался в Индии, и было это более двух сотен лет назад. У одного йога, как и у тебя, было очень много праны, как он называл жизненную энергию, и более того, он умел управлять ей.

— Я тоже умею. Тут нет ничего сверхсложного.

— Вот оно что… Тогда становится более или менее понятно. Так, что дальше? Твое тело опережает развитие твоих сверстников и я бы дал ему лет пятнадцать или даже шестнадцать. Скажи, какой груз ты можешь поднять одним рывком?

— Не знаю, но думаю, что на пике потяну около пятисот килограмм.

— Я где-то так и подумал. Мышечный каркас развит как у фехтовальщика со стажем лет в тридцать, но это видно и без обследования. Пластика у тебя хищная и ровная с готовностью к рывку из любого положения. Для наметанного глаза это заметно. Ну и последнее, что по ценности перекрывает все остальное. Твое магическое тело уже сейчас как у выпускника Хога, причем не нынешнего, а тех лет, когда я в нем учился. Крепкие, хорошо развитые духовные линии, разросшаяся сеть и большой резерв. В принципе, я бы и сейчас взял тебя в ученики, но твоя сила просто не подходит, а жаль. Контроль силовых потоков должен быть прекрасным с таким-то разветвлением духовных линий.

— А так? — Спросил я и воткнул нож себе в руку. Вытащил его за рукоять и выставил руку, останавливая взволновавшегося Деда. Сосредоточился, меняя огненную суть моей силы на силу природы и духа, а затем спустил с ауры заговор исцеления. Не даром я так долго и упорно тренировался в его использовании. Не прошло и полминуты, как порез закрылся и даже шрама не оставил. Краем глаза я видел, что Дед активировал сразу несколько уже знакомых мне кругов и сканировал меня сразу в нескольких диапазонах.

— Восхитительно, Габриэль! Просто восхитительно! Восхваление Богини использовал, да еще и без палочки. Просто удивительно!

— Да, я такой. — С удовольствием улыбнулся Сметвику. Как вспомню, сколько раз мне пришлось себя резать и колоть, чтобы достигнуть хотя бы такого результата, так вздрагиваю. Временами даже во сне. Жуткое дело. Крови уже набрал больше пяти литров с этих экспериментов. Под стазисом лежат в моем рюкзачке. Использую ее для магии крови в тех ритуалах, где без нее не обойтись. Да и некоторые заклинания требуют идентификатор того, кто будет им управлять и в основном, это кровь. Капелька, конечно, не много, но все равно. Если кто узнает, Азкабан будет меня ждать. Я взмахом руки с палочкой отправил вытекшую из меня кровь в небытие. — Ну так что? Возьмешь в ученики?

— Возьму. Закончишь Хогвортс и сразу ко мне. И продолжай тренироваться с этим заклинанием. Им во всем мире владеют не более трех десятков человек.

— А чего так мало? Оно же легкое совсем.

— Легкое? Я тренировался в нем более десяти лет, прежде чем оно начало получаться! — Дед был зол и обескуражен одновременно.

— А как ты себе представлял Богиню, которой молишься?

— Ну так это же перевод с индийского, вот и представлял себе Шиву.

— А, ну тогда понятно. Там же написано, «Прекраснейшая из Богинь, познай мое сердце», а ты представлял себе многоруку богиню, чье второе призвание — смерть. Вот и не получалось толком. Попробуй создать собирательный образ, который для тебя был бы воплощением красоты, любви, короче всего того, за что стоит биться и ради чего стоит жить, а затем читай заклинание ей, той что стоит перед твоим внутренним взором.

— Ты сам до этого дошел? — Поинтересовался Дед угрюмо.

— Да я же говорю, в самом наговоре все это написано! До чего тут вообще доходить-то?

— Вот же, святая простота. Написано ему. Великие ученые и целители по всему миру не понимают, а он делает, как так и надо. Какой же я болван. — Припечатал Сметвик и надолго уставился в одну точку. Минута проходила за минутой, а он все больше улыбался. Я решил ему чуток помочь и направил ему чувство чистой любви с которым мой отец смотрит на маму. Сметвик вдруг едва ли засветился изнутри и быстро что-то нашептал. Вспышка света, казалось замерла около его головы, а потом медленно поползла вниз, до самих ступней и исчезла, только коснувшись пола. А вместо Сметвика сидел молодой парень, лет тридцати и с его лицом. К слову, он довольно глупо пялился в зеркало напротив и улыбался.