Г. М. Пулэм, эсквайр - [151]

И тут я услышал ответ Кэй. Он прозвучал так, будто она разговаривала со мной, а не с Билем.

— Не будем больше разговаривать об этом. Мы не можем вернуться к прошлому.

— А мне показалось, что… — снова долетел до меня голос Биля.

Вот в это мгновение у меня и появилась мысль, которой я тут же устыдился. Должно быть, она возникла у меня как результат событий сегодняшнего дня, ибо я поймал себя на том, что размышляю, нет ли и в самом деле между Билем и Кэй чего-нибудь такого, о чем обычно сплетничают люди. Признаюсь, эта мысль мелькнула в моем сознании подобно молнии, и уже в следующее мгновение я решил, что не имею никаких оснований подозревать что-нибудь нехорошее. Биль Кинг был моим лучшим другом, и к тому же джентльменом, а Кэй была моей женой. Как я уже сказал, мне стало стыдно за самого себя. Открывая дверь, я даже почувствовал желание извиниться перед ними и сказал себе, что никогда, никогда не должен думать ничего подобного.

— Алло, — проговорил я.

Гостиную освещала настольная лампа около кушетки и бра над камином. Биль и Кэй стояли. Очевидно, есть нечто заразительное в страхе, который испытывают люди, напуганные внезапным шумом. Во всяком случае, в поведении Биля и Кэй было нечто такое, что заставило испугаться и меня. Губы Биля были полуоткрыты, а Кэй прижимала руку к горлу. Она попыталась засмеяться, но поперхнулась.

— О Гарри! — воскликнула она. — А я и не слышала, как ты вошел.

У меня мелькнула мысль, что они вообще не ожидали моего прихода, хотя и не понимал почему — ведь я же ясно сказал Кэй, что вернусь рано.

— Алло! — воскликнул Биль, и его голос прозвучал не совсем естественно. — Вот, значит, и ты.

— Да, вот, значит, и я. — Но Биль, видимо, не видел ничего смешного в таком обмене приветствиями. Лицо у него было багровым, голос хриплым. Должно быть, он много кричал на матче.

— Да, да, конечно, — продолжал он. — Где же еще ты можешь быть!

Его слова показались мне грубоватыми и не совсем уместными, но он, как видно, устал. Я перевел взгляд на Кэй, пытаясь отгадать, по-прежнему ли она сердится на меня за эту историю с чаем, но при первых же ее словах понял, что о чае она уже давно забыла.

— Гарри, — спросила она раздраженно, — где ты пропадал?

Я знал, что она спросит меня об этом, и даже приготовился сказать им обоим — так, между прочим, — что Мэрвин Майлс пригласила меня пообедать, но теперь, услыхав вопрос Кэй, понял, что никогда ничего не скажу, потому что все уже прошло и все принадлежит только мне одному, и никому больше. Воспоминание о Мэрвин Майлс было моей единственной безраздельной собственностью.

— Видишь ли, я встретил кое-кого, и мы пообедали. Я считал, что раз у тебя болит голова… я надеялся, что ты не будешь возражать.

— Конечно нет. Я совсем не возражаю.

Судя по тону Кэй, я понял, что в действительности она недовольна, но по каким-то причинам не хочет об этом говорить. Я подождал, не заговорит ли кто-нибудь из них снова, но оба они молчали, и тут я вспомнил о плите.

— Вы не почувствовали запах газа, когда вернулись домой?

— Газа? — хрипло переспросил Биль. — Какого газа?

— Ты хочешь сказать, что вы не слышали запаха в вестибюле? Кэй, это все контрольная горелка. Она опять погасла, но я отрегулировал ее.

— Да? Опять погасла? — проговорила Кэй без всякого интереса. Вообще-то она никогда не интересовалась такими вещами, но на этот раз у меня создалось впечатление, что и она и Биль хотят, чтобы я продолжал говорить.

— Ну-с, так что же мы будем делать завтра? — спросил я.

Их поведение уже начало раздражать меня. Я хотел действовать, что-то делать, двигаться, а все вокруг словно застыло.

— Если завтра будет хорошая погода, — продолжал я, — мы можем поехать куда-нибудь на пикник. Или, если ты не хочешь ехать на пикник, мы с Билем отправимся утром в клуб играть в сквош.

— В сквош! — воскликнул Биль. — О боже мой, сквош! — Но тут в разговор вмешалась Кэй, словно мое предложение напомнило ей о чем-то.

— Гарри, — произнесла Кэй тоном, который появлялся у нее лишь в тех случаях, когда она хотела внести в разговор полную ясность. — Биль не может принять твое предложение — он должен уехать рано утром.

— Что, что? Да завтра же воскресенье.

— Дело в том, — быстро сказал Биль, — что мне сегодня вечером позвонили по поводу одного из этих радиоконтрактов. Я надеюсь вскочить в первый же утренний поезд.

— Как жаль! — Мне хотелось о многом поговорить с Билем, а я еще почти не видел его в тот день. — Неужели это такое неотложное дело?

Биль взглянул на Кэй, но она внимательно рассматривала висевшую над камином картину Иннеса. Он, видимо, ждал, что Кэй что-нибудь скажет, однако она продолжала молча смотреть на картину.

— Такова жизнь, — заметил Биль. — Сегодня здесь, а завтра там. Мне надо выспаться, чтобы не проморгать утренний поезд. Спокойной ночи, Кэй. — Было похоже, что он хочет что-то добавить, но колеблется. — Я хорошо провел время. Все оказалось чудесно.

Кэй раздраженно повела головой.

— Не употребляйте это выражение — «проморгать поезд». Вы должны говорить «поспеть на поезд». Спокойной ночи.

— Биль, мне не хочется, чтобы ты уезжал. Но пока, до утра, — до свидания. У тебя есть все, что нужно?