Берендеев
Поэзия свихнувшихся мозгов
«Стихи» некоего футуриста Маяковского:
Угрюмый дождь скосил глаза
А за
Решеткой,
Четкой,
Железной мысли проводов
Перина.
И на
Нее, легко встающих звезд оперлись
Ноги.
Но ги —
бель фонарей,
Царей
В короне газа,
Для глаза
Сделала больней враждующий
Букет бульварных проституток…
Еще «перл». Из поэзии тоже «футуриста» Хлебникова. «Опус № 14»:
Кому сказатеньки,
Как важно жила барынька
Нет, не важная барыня,
А так сказать лягушечка…
А вот проза «футуристов». Morceau из произведения русского писателя Лившица:
«Долгие о грусти ступает стрелой. Желудеют по канаусовым яблоням… узкие совьк Черным об опочивших поцелуев медом пусть восьмигранник, и коричневыми газетные астры. Но такие. Ах, милый поэт, здесь любятся не безвременьем, а к развеянным обладам. Это правда: я уже сказал. И еще более долгие, оцепленные былым, гиацинтофоры декабря…»
Словом, читать можно, только хорошо покушавши. Но натощак принимать не советуем.
Друг
Желторотые мальчики издали в этом году два сборника: «Пощечина общественному вкусу» и «Союз молодежи» (3 выпуска), в котором они выявляют свое лицо, заявляя, что «только мы — лицо нашего времени».
Эти новаторы — типичные нигилисты. Все их стремление сводится не к тому, чтобы убедить читателя и зрителя в подлинности их переживаний и достижений, сколько в посрамлении в оскорблении этого зрителя в читателя.
Нигилисты прошлого старались одеваться возможно небрежнее и неряшливее, нигилисты настоящего, в лице авторов «Пощечины общественному вкусу» приложили все усилия к тому, чтобы возможно небрежнее и безграмотнее издать книгу… Упразднили знаки препинания и орфографию. Напечатали книгу на серой бумаге, завернули вместо переплета в холстину…
Еще год, два и желторотых мальчиков забудут… Ведь и теперь мало кто посещал их выставку «Мишень», и они не продали ни одной картины, хотя М. Ларионов и создавал работы в духе изобретенной им теории «лучизма»…
Перестали удивляться… Головокружительные номера гг. Бурлюков, Крученых и Ко уже больше не удивляют… Публика давно поняла, что это не искания в искусстве, а искания популярности, жажда оригинальничанья и только… Но ведь это уже касается не области искусства, а области психологии…
Это фигляры, а не творцы новых ценностей, фигляры всегда помнящие, что они стоят перед толпой… Разница между ними лишь та, что фигляры забавляют публику, а гг. Бурлюки, Крученых и комп. дразнят ее…
Н. Лаврский
Анекдотическое невежество газетных борзописцев по необходимости приводит их к смешению футуризма с акмеизмом, акмеизма с символизмом и т. п. Но читательская публика требует сведений, хотя бы поверхностных, о новых течениях в искусстве, и лакеи ежедневной прессы, трагически беспомощные в этой области, в погоне за увядающим вниманием публики преподносят последней цитаты с отсебятинами в стиле извозчичьих ругательств (Эр), передержки (И. К.) или репортерски-добросовестные описания нашей наружности (Homunculus).
Итак, современная литературная нечисть, воспользовавшись тем, что ее наиболее достойных представителей своевременно не засадили в сумасшедший дом, ударилась в сторону акмеизма.
Стих, стиль, язык, рифма и ритм, — все это в поэзии излишний балласт.
«Верхом искусства» являются, стало быть, шедевры Бурлюков, Хлебникова, Маяковского, Крученых.
Трепетва
Зарошь
Пеязь
Нежва
Новязь…
Это не бред буйного помешанного, как мы имели неосторожность полагать, — это:
Акмеизм.
Оказывается, эта белиберда — глубочайшее по идее и замечательнейшее по форме стихотворение по сравнению с бредом какого-нибудь нынешнего Маяковского или ему подобного «акмеиста»:
Прыгнули первые кубы
В небе жирафий рисунок готов
Выпестришь ржавые чубы
Пестр как фо —
рель сы —
Н,
Су —
Кин
Сын
Овняя лю —
бовь скрытая циф —
ерблатами ба —
шни шерсти клок
Act
Лысый фонарь снимает
С улицы синий чулок.
Позвольте же и мне превратиться, хотя бы только на сегодняшний день, в акмеиста. Преподношу вам два собственных перла — в стихах и в прозе, — которые от избытка чувств посвящаю акмеистам-профессионалам.
А, о, у
Ак —
меист ду —
Рак
Его в су —
масшедший дом
всу —
нуть надо
Бурлюка потом
В придачу
На Канатчико —
ву дачу.
И знаете, что скажет свет:
Другого, ведь, спасенья нет…
Теперь в прозе:
Варощь и Былязь с Желвой у плаквы и Лепетва вечярится на вышестроенных жирафиях первых кубов. Небытие здравых плюс мозги ржагоняет вывернуто минус разум от меня иди от на идиоте сидит и идиотом погоняет Помирву и Лепеьва бессвязно кретина, тина, на, а всех лысых кретинов и с Бур плюс лю-плюсками, которые осходят черным паром, они, ногатые фокусники и наглые кивали на стол, а сена им не давали, дайте и овса и гоните на конюшню храмязей и нагледирей и я сижу и думаю пришло, шло, ло, о, много и тут-гзы-гзыгзео, а там-лыя, лея, луя, лоя и вся эта былязная Жриязь и нежвастая пакость спекулирует на Дебошь и еще другие зловонные пришли, а первые сюда-же, куда-же, зачем-же, всех их колючих и дымчатых скорее под кран с холодной водой…
Милостивые государи, ради Бога, не делайте больших глаз.
Я только бесплатно предложил вашему вниманию то, что продается во всех «лучших книжных магазинах» под громким названием:
