Фурия Принцепса - [30]

Нахмурившись, Леди Плацида сложила руки на коленях и опустила на них взгляд.

— Исана, — тихо сказал Гай. — Алера нуждается в этих Легионах. Я даю вам полномочия на заключение официального договора с Ледовиками.

Исана резко выдохнула.

— Великие фурии.

Гай протестующе махнул рукой.

— Вы скоро привыкнете. Это не так ужасно, как кажется.

Исана почувствовала, как ее рот растягивается в недоброй улыбке.

— И если мать Октавиана неожиданно прибудет с севера, ведя за собой столь нужные, преданные Короне силы именно в тот момент, когда они больше всего нужны, это может затмить достижения Лорда Аквитейна на поле битвы, а Октавиан чужими руками приобретет серьезную поддержку, даже не находясь здесь.

— Признаю, — пробормотал Гай, — что это приходило мне в голову.

Исана покачала головой.

— Я не играю в такие игры.

— Я знаю, — сказал Гай.

— Но вы просите меня спасти жизни многих людей, положив конец многовековой войне. Отказаться я не могу.

— И это я тоже знаю.

Исана какое-то время смотрела на Гая, затем сказала:

— Как вы себя терпите?

Первый Лорд какое-то время холодно на нее смотрел, затем заговорил очень тихим, четким, выверенным тоном.

— Я каждый день смотрю в окно. На людей, которые живут и дышат. На людей, которых не поглотила гражданская война. На людей, которых не погубили болезни. Которые не умерли от голода или нападения мерзавцев. На людей, у которых есть право лгать, воровать, плести интриги, жаловаться, обвинять и выбирать другие отвратительные пути, потому что Империя нерушима. Потому что закон и порядок нерушимы. Потому что ход их жизни формируется чем-то иным, нежели просто насилие. И я вижу, что жена моего сына, мать моего наследника, одна из немногих порядочных людей, которые могут позволить себе роскошь жить своей жизнью, не подвергая себя риску принятия нелицеприятных решений, которых я не пожелал бы даже заклятым врагам, находит такие дилеммы морально неприемлемыми, потому что считает себя тем, кто не должен иметь с этим дело.

Он сделал быстрый глоток вина.

— Эх. Аквитейн считает меня своим врагом. Идиот. Если бы я по-настоящему его ненавидел, я отдал бы ему корону.

После этих слов Первого Лорда наступила ошеломительная тишина: несмотря на то что его речь была тихой и спокойной, гнев и ярость… страсть… были видны за этими словами как пожар за стеклом.

Исана поняла, что в гневе он позволил ей увидеть часть его истинного "я", — некую часть, которая была посвящена выходящему далеко за пределы его личности, почти за пределы разума, направлена на сохранение Империи, на её долговечность, и, кроме того, на благополучие её жителей, как свободных, так и Граждан.

На фоне горечи, цинизма и надоедливых подозрений, она почувствовала ту же страсть, что раньше ощущала в Септимусе. И в Тави.

И было что-то ещё. Исана взглянула на Арию, но, хотя Леди Плацида казалась слегка ошеломлённой тем, что с Гая спала обычная маска, не было и намёка на шок, который та должна была испытать, если бы почувствовала то же, что Исана.

Леди Плацида посмотрела ей в глаза, и неправильно истолковала то, что там увидела. Она кивнула Исане, затем повернулась к Гаю.

— Я пойду, сир.

— Спасибо тебе, Ария, — тихо сказала Исана, и встала. — Я буду весьма признательна всем присутствующим, если нас ненадолго оставят наедине.

— Конечно, — сказала Леди Плацида, поднимаясь. Она снова сделала реверанс перед Первым Лордом, и удалилась.

Сэр Эрен, молчавший всё время, также вышел, а за ним Арарис, бросивший напоследок на Исану встревоженный взгляд. Он закрыл за собой дверь.

В комнате остались лишь Первый Лорд и Исана, сидящая напротив него.

Гай приподнял бровь, и, на мгновение, она почувствовала в нём неуверенность.

— Итак? — спросил он её.

— Мы здесь наедине? — спросила она.

Он кивнул.

— Вы умираете.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

— Это… осознание. Когда тело и разум знают, что время близко. Я не думаю, что многие хотели бы это знать. Или видеть вас… уязвимым.

Он поставил кубок с вином и склонил голову.

Исана встала. Она спокойно обошла вокруг стола и положила руку ему на плечо. Она почувствовала, что Первый Лорд дрожит всем телом.

Затем его рука поднялась и ненадолго накрыла её ладонь. Он сжал ее ладонь один раз, прежде чем убрать руку.

— Я бы предпочёл, — сказал он, помолчав, — чтобы вы этого не говорили.

— Я понимаю, — тихо сказала она. — Как давно вы это знаете?

— Может быть, несколько месяцев, — ответил он. Он снова закашлялся, и она увидела, как он пытается подавить кашель, его руки сжались в кулаки.

Она потянулась за кубком вина с пряностями и подала его ему.

Он отпил немного и кивнул ей в знак благодарности.

— Лёгкие, — сказал он минуту спустя, оправившись. — Пошёл купаться в конце осени, когда был ещё молодой. Заработал лихорадку. С тех пор они всегда были слабыми. Тот поход в Калар…

— Сир, — спросила она, — не желаете ли вы, чтобы я их исследовала? Может быть…

Он покачал головой.

— Этого не исправить заклинанием фурий, Исана. Я стар. И повреждения слишком стары.

Он сделал медленный, осторожный вдох и продолжил:

— Я продержусь до возвращения Октавиана. Уж на это меня хватит.

— Вы знаете, когда он вернется?