Фурье - [7]
В этот приезд Шарль с интересом приглядывался к городу. О побеге из торгового дома вспоминал как о мальчишеском бунте, наивной попытке освободиться от давления семьи.
После Парижа Руан казался удивительно маленьким. Жизнь на улицах незаметна, лавочки наглухо закрыты. Но еще час-другой — и эта тишина будет нарушена. Днем он побывал на площади, где когда-то была сожжена Жанна д'Арк. Освободившись к вечеру от дел, осмотрел знаменитый Руанский собор. Вечерний город напоминал Лион. На бульваре также собираются коммерсанты, озабоченно толкуя о повышении или падении цен. В письме матери из Руана сухие строчки отчетов: столько-то уплатил за гостиницу, за питание; здесь жизнь намного дороже, чем в Лионе. В городе возникали «голодные» очереди.
С любовью отзывается о семье Кардонов, с которыми свел знакомство, и о заботе патрона, на службу к которому поступил. Однако остаться жить надолго в Руане не решился, и вскоре, предупредив хозяев, с утренним почтовым дилижансом он оставил город. Поначалу тащились медленно-медленно, почти шагом. Когда рассвело, смог рассмотреть пассажиров. Два чиновника. Офицер. Торговец вином — плут с улицы Гран-Пон. Состояние нажил, конечно, продавая самое дрянное вино мелким торговцам.
Проголодавшийся Шарль с нетерпением ждал, когда впереди покажется какой-нибудь придорожный трактир и он сможет позавтракать. Наконец остановились возле харчевни, и ее владелец пригласил путешественников к себе. Яйца с зеленью и кусочек хлебца, носящий в Нормандии название «режанс», показались пищей богов.
И снова в путь. Шарль с облегчением представил, что, как только кончится эта бесконечная дорога, он снова сможет вернуться к своему столу, к своим книгам, конспектам.
В эти годы юноша настойчиво занимался самообразованием. Как только освобождался от торговых дел — брался за книги. Системы не было. Читал все, что попадало под руку. Последнее время выделял книги об истории техники, изобретениях, о развитии человечества. Делал первые выписки.
Когда Шарлю исполнилось 20 лет, согласно завещанию отца он получил наконец-то первую часть наследства — 42932 ливра — и по требованию семьи открыл в Лионе самостоятельную торговлю колониальными товарами. Настойчивость родственников в данном случае ничем, кроме торгашеского упрямства, не объяснялась. Но время для коммерческой карьеры Шарля было не очень-то подходящее.
Революция подорвала экономику города. Эмиграция придворной знати и высшего духовенства снизила спрос на производство предметов роскоши. Никто не покупал теперь прославленные лионские шелка, золотое и серебряное шитье, роскошные шляпки. Людям, которым не хватало хлеба, не было особой нужды в перце, гвоздике и корице. В связи с восстанием в колониях из продажи пропали колониальные товары — сахар, чай, кофе. Народные массы требовали от Законодательного собрания установления твердых цен и обуздания произвола крупных оптовых торговцев и спекулянтов. В районе Нойона отряды крестьянской бедноты задержали баржи с зерном и часть распределили между собой, часть пустили по установленным ими ценам. Якобинцы старались успокоить общественное недовольство. Лионская торговая буржуазия враждебно встретила все перемены, которые принесла революция. Ее вполне устроила бы конституционная монархия, но уж никак не народовластие. Сторонники роялистов и жирондистов в Лионе открыто выступали против Конвента.
ГОД 1793-й…
В январе 1793 года в Париже был обезглавлен Людовик XVI. Не помог и святой Дени — покровитель королей Франции. По странной случайности этого святого изображали держащим в руках собственную голову. Казнь короля взбудоражила страну. Не только аристократы, но и буржуазия были объяты страхом. Народ же надеялся, что теперь наконец наступит пора давно обещанного благосостояния, но нищета и цены по-прежнему росли. Со сказочной быстротой, словно на дрожжах, разбухали кошельки спекулянтов. Это не могло не вызывать возмущения. Слышались требования применять смертную казнь для «наказания виновных», усовершенствовать полицейскую машину «общественной безопасности» и революционного суда.
Группа народных агитаторов, получившая от ненавидевших их жирондистов прозвище «бешеных», выражала интересы плебейско-пролетарских слоев. Она выступала sa коммунизацию и национализацию торговли, необходимость организации обмена по всей Франции продуктами по стоимости их производства. Однако дальше «дележки всех благ поровну», уравнения собственности «бешеные» не пошли. Они были против гнета и эксплуатации, но не стремились уничтожить частную собственность.
Идеологи «бешеных» рабочий Варле и бывший священник из парижской церкви Николая на Полях Жак Ру, Теофил Леклерк, Клерк Лакомб понимали, что недостаточно обеспечить каждому «право на труд» или «право на землю», что следует в первую очередь ликвидировать коммерческую эксплуатацию, средством для чего и считали обобществление торговли.
«Нет большего преступления, чем наживаться за счет народных бедствий», — справедливо утверждал Жак Ру.
Несмотря на то, что якобинская революционно-демократическая диктатура старалась пресечь спекуляцию с помощью штрафов, продовольственное положение в стране продолжало обостряться. Усугубляло последствия продовольственного кризиса и обесценение ассигната. Бумажные деньги после казни короля обесценились и едва достигали 30 процентов своей номинальной стоимости.
Дэвид Джонс навсегда останется в истории поп-культуры как самый переменчивый ее герой. Дэвид Боуи, Зигги Стардаст, Аладдин Сэйн, Изможденный Белый Герцог – лишь несколько из его имен и обличий. Но кем он был на самом деле? Какая логика стоит за чередой образов и альбомов? Какие подсказки к его судьбе скрывают улицы родного Бромли, английский кинематограф и тексты Михаила Бахтина и Жиля Делёза? Британский профессор культурологии (и преданный поклонник) Уилл Брукер изучил творчество артиста и провел необычный эксперимент: за один год он «прожил» карьеру Дэвида Боуи, подражая ему вплоть до мелочей, чтобы лучше понять мотивации и характер вечного хамелеона.
Книга Дж. Гарта «Толкин и Великая война» вдохновлена давней любовью автора к произведениям Дж. Р. Р. Толкина в сочетании с интересом к Первой мировой войне. Показывая становление Толкина как писателя и мифотворца, Гарт воспроизводит события исторической битвы на Сомме: кровопролитные сражения и жестокую повседневность войны, жертвой которой стало поколение Толкина и его ближайшие друзья – вдохновенные талантливые интеллектуалы, мечтавшие изменить мир. Автор использовал материалы из неизданных личных архивов, а также послужной список Толкина и другие уникальные документы военного времени.
Книга посвящена замечательному ученому и человеку Юрию Марковичу Васильеву (1928–2017). В книге собраны воспоминания учеников, друзей и родных.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга представляет собой галерею портретов русских либеральных мыслителей и политиков XVIII–XIX столетий, созданную усилиями ведущих исследователей российской политической мысли. Среди героев книги присутствуют люди разных профессий, культурных и политических пристрастий, иногда остро полемизировавшие друг с другом. Однако предмет их спора состоял в том, чтобы наметить наиболее органичные для России пути достижения единой либеральной цели – обретения «русской свободы», понимаемой в первую очередь как позитивная, творческая свобода личности.
Отец Александр Мень (1935–1990) принадлежит к числу выдающихся людей России второй половины XX века. Можно сказать, что он стал духовным пастырем целого поколения и в глазах огромного числа людей был нравственным лидером страны. Редкостное понимание чужой души было особым даром отца Александра. Его горячую любовь почувствовал каждый из его духовных чад, к числу которых принадлежит и автор этой книги.Нравственный авторитет отца Александра в какой-то момент оказался сильнее власти. Его убили именно тогда, когда он получил возможность проповедовать миллионам людей.О жизни и трагической гибели отца Александра Меня и рассказывается в этой книге.