Фунтик Неуловимый - [6]
— Вы не хотите ехать с нами? Всхлипнув, Бегемот сдался:
— Хочу! Я и сам раньше жил в другом месте, — начал он свой рассказ, — продавал на улицах города летающие шары, но госпожа Беладонна, вы, конечно, о ней слыхали, за что-то меня невзлюбила…
— Ха-ха, — сказал Бамбино, — «за что-то». За то, что ее шары ползучие, а ваши умели летать!
Бегемот меж тем продолжил свой монолог:
— Полицейские выгнали меня из города и забрали шары. Сказали, что я мешаю движению на улицах. Наверное, это правда. Ведь я такой толстяк.
— Жадность этой Беладонны кого угодно загонит в болото, — сказал Мокус и, сняв с сиденья рака, кинул его в кочку в центре болота. — Вы едете с нами?
— Да!
Приняв в труппу Бегемота, Мокус тотчас же стал думать о его дальнейшей судьбе.
— Афиша цветными буквами: «Впервые на манеже Бегемот Шоколад!»
— Шоколад? — переспросил Бегемот, облизнувшись. — Ну что ж, пожалуй, подходит, признаюсь честно: сладкое я люблю!
Покуражившись полминуты, автомобиль завелся, но тотчас же песню мотора заглушила полицейская трель.
Раздвинув заросли осоки, на полянку, с противоположной стороны болота вышли Добер в охотничьих доспехах и Пинчер в наморднике и на поводке.
Сделав стойку, Пинчер залился лаем.
— Тсс… — осадил не в меру ретивого начальника Добер и, приподняв шляпу, отйесил цирковой труппе поклон.
— Отличное болото, не правда ли?
— Не правда, — покачал головой дядюшка Мокус.
Узнав странную парочку, Фунтик взвизгнул и решил дать деру, но Мокус попридержал его:
— Тихо… Мы их не узнали!
— Что здесь происходит?! — не понимал Бегемот.
— Мы охотник с собакой! — представился Добер, готовясь к прыжку. — А вы?
— А мы здесь застряли! — развел руками дядюшка Мокус.
— Крепко?
— Ох, всеми колесами!
— Тогда фас! — приказал пес охотнику и, натянув поводок, ринулся в тар-тарары.
Через секунду группа захвата уже бултыхалась в болоте, в самом центре у кочки, в том месте, где только что молотил тину колесами наш автомобиль.
— Уф! Буль-буль! Тьфу!
Добер стоял по горло в болотной ряске и стойко, как подобает охотнику, отбивался от комаров.
Что же до Пинчера, то того в этой ситуации почти совсем не было видно: провалившись в болото, он теперь спасал самое дорогое — кожаный с золотым тиснением полицейский диплом.
— Как вам не повезло, ребята! — заметил Мокус и покачал головой.
Бамбино чувством сострадания владел в меньшей мере и потому спросил:
— Дядюшка Мокус, можно, я кину в них грязью, а?
— Что ты, что ты, — остановил его Мокус. — Да, это плохие люди, но у них могут быть хорошие дети, которые будут любить цирк!
Приняв на борт свой изрядно подмоченный экипаж, автомобиль укатил.
— Вуаля! — по традиции сказал дядюшка Мокус сыщикам на прощание…
И вся остальная цирковая труппа поддержала его:
— Вуаля!..
Сыщик с дипломом привык смотреть смерти в лицо, но лягушонка на таком расстоянии он видел впервые.
От страха бедняга залаял и начал икать.
— Оставь, — осадил его Добер, — теперь это уже ни к чему!
— Собачья работа, — жаловался Пинчер, пробираясь к кочке и ставя на нее раскисший башмак. — Порядочные люди сидят теперь дома в тепле, а я мокну в болоте, и диплом мой мокнет вместе со мной.
И вдруг кочка под его ногой неожиданно приподнялась и превратилась… в разъяренную госпожу Беладонну с живым раком вместо заколки в позеленевших от водорослей волосах.
— Тебя что, в школе учили дамам на головы наступать?!! — поинтересовалась Беладонна, выбравшись на сухой пятачок.
Пинчер, вместо того чтобы встать на кочку, встал в позу:
— Да, мадам, я там, если хотите знать, в виде портрета до сих пор на доске почета в своей школе «висю».
— Ну, что ж, — решила мадам, — придется закрыть эту школу раз и навсегда.
Устроившись на кочке, мадам Беладонна прежде всего открыла ридикюль, принялась отмывать свои деньги, а потом, покончив с главным, взялась за более детальный разнос.
— Олухи! Циркачи! — распалялась она. — Простофили! Бродяги! Я — вне себя! Я сделаю то, что не сделала эта противная обезьяна: забросаю вас грязью.
— Подлинная обезьяна, — отметил Добер, уворачиваясь от увесистых комков.
А Пинчер согласился:
— Макака, макака и есть! Минуту спустя сыщик с дипломом взмолился о снисхождении:
— Хозяйка, я знаю, что это не в ваших правилах, но, в порядке исключения, не могли бы вы протянуть нам руку или хотя бы ручку той сумочки, что у вас в руках.
— Да?! — изумилась Беладонна. — А миллион вам не нужен? — зажав ридикюль под мышкой, Беладонна показала сыщикам две тощие фиги, разумно полагая, что одной этим ребятам будет мало, а трех у нее, к сожалению, нет. — Выбирайтесь, как знаете, — сказала она и добавила: — Да, и купите второй намордник! На ближайшей помойке вас ждет роскошный обед.
Достав из ридикюля переговорное устройство, Беладонна вылила из него воду и вызвала полицейский шар-монгольфьер.
Изо всех сил накручивая педали, через минуту примчался Фокстрот к болоту и сбросил вниз трап.
Со скоростью цирковой акробатки бросилась Беладонна к корзине, но на полпути остановилась и вылила из сапога воду.
Две зеленые лягушки, приземлившиеся на грудь Доберу и Пинчеру, пострадавших мало утешили: ведь им на их собачьей работе так порой не хватает наград.
