Фультон - [42]
Работа по постройке «Наутилуса» стала быстро подвигаться вперед. Летом 1799 года модель подводной лодки была наполовину готова. Однако с морским министерством дело не двинулось ни на шаг. В конце года произошло событие, которое вывело Фультона из его безразличия к политическим событиям.
Вечером 10 ноября в мастерскую, где работал Фультон, прибежал Барлоу. Всегда спокойный и выдержанный, на этот раз он был сильно взволнован.
— Роберт! Замечательные известия! Как вы можете сидеть здесь над своими винтами, когда весь Париж на улицах? Знаете ли вы, что со вчерашнего дня во Франции новая Директория! А сегодня… Сегодня генерал Бонапарт разогнал Совет Пятисот… Идем и послушаем, что говорят…
Фультон отложил в сторону напильник, который держал в руке.
— Дорогой друг, — обратился он с усталой улыбкой к Барлоу, — я понимаю, что для вас, как дипломата, такое событие может быть интересным. Но выиграет ли от этого мой «Наутилус»? Вместо одних чиновников будут другие… Впрочем, если вы настаиваете на моем обществе, — я к вашим услугам…
Улицы Парижа, действительно, были необычайно оживлены. В шутках и восклицаниях кое-где слышались тревожные нотки. Парижане любят и умеют шутить. Уже распевали комические куплеты про толстого Барраса, которого с’ел тощий генерал Бонапарт. Имя последнего повторялось чаше всего. Слухи клубились и ширились, как дым разгоревшегося костра.
— Я своими ушами слышал его замечательные слова, — ораторствовал, картавя и жестикулируя длинными руками, какой-то гражданин в сюртуке мышиного цвета, — он был страшен, когда крикнул этим болтунам в шляпах с петушиными перьями: «Что вы сделали с Францией, которую я покинул такой цветущей! Я оставил мир, а нашел войну… Я вам оставил победы, а нашел поражения… Я вам оставил миллионы, а нашел везде грабительские законы и бедность…»
Оратора окружала толпа и восторженно ему аплодировала. Тот раскланивался, как будто исторические слова принадлежали ему, а не Бонапарту.
Имя молодого генерала зажигало толпу, как огонь. Наконец-то, пришел день давно ожидаемой перемены! Лишь бы не революция…
Бездарная, дискредитировавшая себя Директория, во главе с продажным Баррасом, потеряла всякий авторитет. Баррас, как говорили, дошел до того, что за двенадцать миллионов франков предложил Бурбонам содействие их возвращению на французский престол.
Победы генерала Бонапарта в Италии и Египте доставили ему огромную популярность в зажиточных классах, быстро угадавших в молодом военачальнике своего будущего вождя. Окрепшая буржуазия мечтала о твердой государственной власти. Никто из деятелей того времени не умел так быстро находить необходимое решение и приводить его в исполнение. Политиканствующие адвокаты уже надоели стране. Почти все готовы были повторить слова Бонапарта, сказанные им в Совете Пятисот генералу Лефевру:
— Гоните прочь этих болтунов!
Вот почему переворот восемнадцатого брюмера (9 ноября) был так восторженно встречен парижской крупной и средней буржуазией. Рабочие предместий молчали.
Сиэйс, один из членов нового триумвирата, составивший проект конституции, хорошо выразил мнение всех слоев буржуазии, сказав о Бонапарте:
«Maintenant nous avons un maitre, — il veut tout, fait tout, sait tout».
«Наконец, мы имеем хозяина, — он всего хочет, все может, все знает».
Фультон хорошо запомнил эти слова. Кто знает, может быть, в Бонапарте он найдет, наконец, человека, который сумеет понять и оценить его изобретения…
Барлоу и Фультон добились того, что новый хозяин Франции, носивший пока скромное имя «Первого консула», заинтересовался проектом Фультона. Не слишком доверяя канцеляриям морского министерства, Бонапарт назначает авторитетную комиссию из академиков. Бонапарт видел в Англии своего главного и опаснейшего врага.
Если идеи американского механика заключают в себе хоть зерно здравого смысла — изобретателя надо поддержать. Таковы были директивы, данные комиссии. Имена ее членов ясно указывают, какое большое значение придавали на первых порах подводной лодке Фультона. Лаплас — признанный глава математики и механики того времени, выдающийся физик, острый синтетический ум. Монж — один из создателей метрической системы, замечательный экспериментатор, педагог, участник египетской экспедиции, основоположник начертательной геометрии, талантливый инженер. Вольней — крупнейший историк того времени, писатель, друг Вениамина Франклина, человек большой честности, высоко ценимый Наполеоном. Вот кто должен был стать судьями идей Роберта Фультона!
С Монжем Фультон встречался в Академии и в морском министерстве, а Вольней был в хороших отношениях с Барлоу. Лаплас, умевший чутко улавливать настроение «сфер», готов был самым внимательным образом отнестись к американскому изобретателю.
Комиссия, выслушав обстоятельный доклад Фультона, рассмотрела его чертежи и начатую модель. Предложенная Фультоном складная мачта с парусом для передвижения на поверхности воды дала повод одному из членов комиссии сделать картинное замечание, что «Наутилус» перестал быть кораблем, чтобы сделаться рыбой. Правительственная комиссия подробно разобрала возможные затруднения при постройке подводной лодки, затруднения, которые были полностью разрешены лишь через столетие.
Книга в доступной форме рассказывает об истории появления паровых машин и железных дорог, повествует об их устройстве и роли в экономике большой страны. Кроме подробного описания устройства, издание снабжено наглядными, хоть и упрощенными схемами и художественными иллюстрациями.
По благословению епископа Гатчинского и Лужского МИТРОФАНА Эта книга о соратниках и сомолитвенниках преподобного Серафима Вырицкого по духовной брани, ряд из которых также прославлен в лике святых. Их непостижимые подвиги являются яркими примерами для современных православных христиан, ищущих спасения среди искушений лежащего во зле мира сего.
Рассказы известного ленинградского прозаика Глеба Горышина, представленные в этой книге, основаны на личных впечатлениях автора от встреч с И. Соколовым-Микитовым и М. Слонимским, В. Курочкиным и Ф. Абрамовым, В. Шукшиным и Ю. Казаковым, с другими писателями разных поколений, чей литературный и нравственный опыт интересен и актуален сегодня.
История народа воплощена в жизни отдельных семей. Россия – страна в основе своей крестьянская. Родословная семей с крестьянскими корнями не менее интересна, нежели дворянская. В этом убеждает книга «Мир и война в жизни нашей семьи», написанная Георгием Георгиевичем Зубковым, Верой Петровной Зубковой (урожд. Рыковой) и их дочерьми Ниной и Людмилой. В книге воссоздается противоречивая и сложная судьба трех поколений. В довоенные годы члены семьи были не только активными строителями новых отношений на селе в ходе коллективизации, индустриализации и культурной революции, но и несправедливыми жертвами раскулачивания и репрессий вследствие клеветнических доносов. Во время Великой Отечественной войны все четверо стали узниками фашизма с 22 июня 1941 г.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.