Фугас - [35]
— Счастливого пути.
На вокзал Новосибирска поезд прибыл к обеду. На перроне стояли встречающие, носильщики с тележками, торговцы пивом, вареной картошкой, пирожками, мороженым. Женьку никто не встречал. Иначе не могло и быть. Евгения Найденова, который уезжал с этого вокзала с воинским эшелоном, больше не было на свете. Рядовой Найденов погиб в горах Чечни в декабре 2000 года. Сейчас вместо него вернулся уроженец города Грозного Михаил Беликов.
Еще час Женька добирался на электричке до родного поселка. Он смотрел в окно, узнавая и не узнавая родные места. Возвращался домой не он — двойник. Не дрожали руки, не было волнения.
Палило жаркое солнце, зной, улицы были пустынны. Кое-где в пыли купались ленивые куры, в тени заборов лежали дворовые собаки.
Дворовая калитка была заперта на щеколду. Мамин голос слышался в летней кухне.
— Ну что ты ходишь за мной, как привязанный, соскучился? Давай полакай молочка, а я кушать приготовлю и возьму тебя на колени.
— Мама, — Женьке показалось, что он крикнул. Голос сел: — Мама-а-аааа!
В летней кухне со звоном упала на пол банка. В следующее мгновение он уже держал мать за плечи, повторяя и повторяя:
— Мама, не надо, не плачь. Не плачь, мама, не плачь.
Испуганный кот сидел на подоконнике, следя за Женькой настороженным взглядом.
Когда немного успокоились, он кивнул на кота.
— У тебя новый жилец?
Она улыбнулась устало:
— Да, жилец. Прибился в ту зиму, когда от тебя письма приходить перестали. На улице мороз, а я слышу — мяу, мяу. Вышла во двор, а он ко мне ластится, будто сказать что-то хочет. Я сразу поняла, что-то с тобой случилось. Прости, сынок, что не уберегла тебя.
— Да ты что, мама, у меня все в порядке. Просто служу в таком месте, что письма не доходят, секретная часть, потому и в гражданке.
Мать накрыла на стол.
Они сидели за столом. Маму интересовала его служба. Он все отшучивался, ссылался на секретность, потом сказал:
— Мама, я схожу в клуб, может быть, кого из одноклассников увижу… Ты не скучай, я недолго.
Идти было недалеко, через две улицы показался Дом культуры, где проходила местная дискотека. Гремела музыка. Перед крыльцом толпились парни, подростки. Девушки стояли отдельно. Шел активный разогрев перед танцами. Парни обсуждали вчерашние кулачные бои, девушки бросали на них заинтересованные взгляды. Женька, не останавливаясь, прошел в зал. Парни переглянулись, что-то сказали ему вслед. Среди них не было ни близких друзей, ни даже шапочных знакомых. Было немного не по себе, это была не его жизнь, а какая-то незнакомая, чужая, непонятная. Накрашенные и разодетые девчонки, что-то выясняющие между собой парни, какие-то разговоры ни о чем. К нему подошел парень в белой рубашке, предложил выпить. Женька пил из протянутой бутылки, молча рассматривая танцующую молодежь, односложно отвечая на какие-то вопросы.
В клубе становилось тесно. Кто-то приходил, кого-то выносили. Несколько десятков ног в такт гремящим колонкам от души сотрясали пол. Около часа ночи раздался душераздирающий крик: «Наших бьют!» Вся толпа ринулась на улицу. Даже те, кто уже дремал на лавочке.
На улице толпа била парня в белой рубашке. Все смешалось, несколько человек топталось на месте, мешая друг другу.
Парень не сопротивлялся и беспомощно корчился под ударами в пыли. Женька схватил валявшуюся под ногами бутылку, ударил ею по стене, с розочкой в руке бросился в толпу.
— Что вы делаете, суки! Вы же русские!..
Его никто не слушал. Тогда Женька ухватил ближайшего парня за шею, зажал ее под мышкой, поднес к лицу страшную розочку:
— Суки, все назад!.. Вырежу глаза…
Толпа остолбенела, подалась назад. Женька помог встать на ноги избитому парню.
Поддерживая его за плечи, повел прочь. Довел до дома. Потом долго сидел на крыльце своего дома, размышляя о том, кто он в этой жизни и как дальше жить…
Двоюродный брат Петька Кислов утром прикатил Женьке мотоцикл с коляской, радостно заорал:
— Здорово, брательник! Тетка сказала, что ты вернулся. Я сразу к тебе. Вчера вечером на танцах какой-то приезжий отличился. Выскочил с ножом на целую толпу наших. «Всех зарежу»! — кричит. Ну вообще народ пошел безбашенный!
Не слушая ответа и не давая сказать ни слова:
— А ты чо так долго в армии задержался? На прапора остался? Ну и правильно. Где бы ни работать, лишь бы не работать! Гы-ы-ы-ы!
Ладно, брательник. Я чо пришел-то! Посмотри мотоцикл, Женек, а то в воскресенье с матерью на картошку ехать, а он не заводится. Я и так его и этак, все равно не хочет функционировать. У тебя же руки золотые, должно получиться. А с меня магарыч, сам знаешь. В субботу зайду.
Весь день Женька провозился со старым «ижом», которого помнил еще с доармейских времен. Разобрал карбюратор, прочистил жиклер. Решил промыть еще и бензобак, на дне скопился какой-то осадок. Женька ворчал беззлобно:
— Заправляют всякой гадостью, а потом еще хотят, чтобы техника работала.
В голову пришла мысль, что бензин вполне мог оказаться и самопальным, из чеченских самоваров. Считай, в каждом вайнахском дворе гонят бензин, а куда-то же его сбывать надо, Чечня маленькая. Вот и идет все в Россию. Когда ехал на поезде, на всем пути в окно наблюдал стоящие на трассе бензозаправщики.
Раньше считалось, что фраер, это лицо, не принадлежащее к воровскому миру. При этом значение этого слова было ближе по смыслу нынешнему слову «лох».В настоящее время слово фраер во многих регионах приобрело прямо противоположный смысл: это человек, близкий к блатным.Но это не вор. Это может быть как лох, так и блатной, по какой-либо причине не имеющий права быть коронованным. Например, человек живущий не по понятиям или совершавший ранее какие-либо грехи с точки зрения воровского Закона, но не сука и не беспредельщик.Фраерами сейчас называют людей занимающих достойное место в уголовном мире.
Все эта история выдумана от начала и до конца. На самом деле ничего этого не было. Не было чеченской войны, не было тысяч погибших, раненых, сошедших с ума на этой войне и после неё. Не было обглоданных собаками и крысами трупов, человеческих тел, сваленных в грязные ямы как отбросы. Не было разбитых российскими ракетами и снарядами российских городов и сёл.И много ещё чего не было. Как не было и никогда не будет меня.Все совпадения с реально существующими людьми и реально происходившими событиями рекомендуется считать совершенно случайными, и абсолютно непреднамеренными.
Осень 1943 года, самый разгар Великой Отечественной войны. Действие повести начинается на прифронтовом полустанке, куда приходит эшелон с пополнением бойцов, для готовящейся к наступлению Красной армии. В одном из вагонов везут будущих штрафников, несколько недель назад освобождённых из тайшетского лагеря, с направлением на передовую. Среди штрафников находится молодой уголовник Энгельс Лученков, сменивший своё «революционное» имя на более простое- Глеб. Вместе с ним в штрафную роту попадают его друзья, вор- рецидивист Никифор Гулыга и аферист Миха Клёпа.
Почему тысячи русских людей — казаков и бывших белых офицеров воевали в годы Великой Отечественной войны против советской власти? Кто они на самом деле? Обреченность — это их состояние души, их будущее, их вечный крест? Автор не дает однозначных ответов, проводя своих героев через всю войну, показав без прикрас и кровь, и самопожертвование, и предательство. Но это не та война, о которой мы знаем и о которой писали в своих мемуарах советские генералы. Пусть читатель сам решает, нужна ли ему правда «без прикрас», с горем и отчаянием, но только узнав эту правду, мы сможем понять, как жили наши деды, и простить.
Она о том, как в ней остаться человеком... Грёбаный саксаул. Сергей Герман. "Армия не только школа боевого.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.