Фугас - [16]
Сашка не выдержал, пошел в гараж и там застрелился. Так что давайте за то, чтобы Родина нас не забыла.
Выпили по первой. Закусили. Степаныч потянулся за гитарой:
— Жаль, подмога не пришла, подкрепленье не прислали, нас осталось только два, нас с тобою нае-е-бали.
В буржуйке горит огонь, потрескивают угли. На душе становится тепло. Если закрыть глаза, можно представить, что я у мамы, в деревне. Машка возится с куклами. Нет никакой Чечни, нет войны, нет… Наливают по второй…
Кто-то спрашивает:
— Степаныч, а ты чего боишься?
Прибный ставит гитару на пол. Долго смотрит куда-то в угол:
— Плена боюсь, хлопцы, позора… Мне дед рассказывал, он в Великую Отечественную воевал… И тогда, и сейчас пленных за людей не считали и не считают. В первую войну мы солдатика одного вызволяли. Пошел в село один, его и выкрали. Я сам в село ходил, со стариками договаривался. Как договаривался? Вывел танк, навел ствол пушки на дома и сказал:
— К вечеру солдата не будет, расхерачу все…
Вернули. А утром комбриг строит бригаду… Выводят этого солдата, и комбриг начинает его чморить — трус, предатель, расстрелять тебя мало. Я тогда еле сдержался. Пацан такое пережил, а его к стенке поставить обещают. В общем, морально сломали парня… А это самое страшное на войне, когда бьют свои.
Поэтому я себе слово дал — в плен не пойду. Давайте выпьем за то, чтобы нас это не коснулось.
Выпили. Шарипов толкает меня ногой:
— А у меня в кармане на этот случай всегда эфочка лежит. Хорошая такая эфочка, ручная.
Все захмелели, завязался разговор. Гизатулин рассказывает о новом снайпере.
— Приходит ко мне, весь такой военный, типа рейнджер. Говорит, возьми к себе, я снайпер. — Ромка прыскал от смеха. — Я смотрю, блядь, ну какой он, на хер, снайпер, в корову, наверное, с десяти метров не попадет. Спрашиваю, какое оружие знаешь? С чем работал?
— СВД-2.
— Приношу ему винтовку, говорю, стреляй. Вижу, не стрелок, первый раз в жизни ружье держит, максимум второй. Но берет уверенно, можно сказать, даже деловито, целится. — Гизатулин весь красный, говорит сквозь слезы и смех. — Я такой наглости отродясь не видел, такой деловой, ни один мускул на лице не дрогнет. Спрашиваю:
— Раньше стрелял?
А он мне:
— Стрелял.
— Попадал?
— Пока нет. Но попаду.
— Ну как такого не взять? Это же чудо… А в бою отличился, двух чехов снял. Степаныч сказал, что будет ходатайствовать о награждении.
Просмеялись. Степаныч встал со своего места. Все замолчали.
— Я входил в Грозный пять лет назад, в декабре 94-го, у меня на глазах умирали наши пацаны. Срочники, дети почти! Танки как свечки горели. А вся страна тогда встречала Новый год. Пили шампанское, желали друг другу счастья…
Потом, уже в январе, когда подмога подошла, стали ребят собирать. Трупы валили в кучу, как мешки с картошкой. Многим некуда было даже бирки прикрепить, ни рук, ни ног. Номера писали йодом или зеленкой… Там, где написать было можно.
И я пообещал сам себе, что помнить буду, помнить это всегда… Давайте третий тост за них, за всех. За Серегу Манаенко, Володю Извекова, Женю Магера. За ребят с Сибири, Кубани, Дона, Рязани. За русских солдат, погибших в Чечне!
Не чокаясь, выпили за погибших. С минуту Степаныч молчал, что-то обдумывая. Затем сказал:
— Водку в сейф. Всем отдыхать, завтра работа.
Укрывшись бушлатом, я закрываю глаза. Пытаюсь увидеть в темноте себя через год, пять, десять… Что со мной будет завтра? Кто я в этом мире сейчас и что я делаю здесь? В этом промокшем, холодном и враждебном краю. И бьется в памяти одна и та же строчка из песни:
Надо не забыть подшить к бушлату карманчик для гранаты. Очень хороший аргумент в безвыходной ситуации…
Праздник закончился…
НАГРАДА
Из комендатуры приходит Степаныч. Долго смотрит на нас, говорит:
— Военному коменданту звонили из Ханкалы, приказали подготовить наградные документы на Дронова. К Мужеству!..
— Да ну? Хотели же Олега к ордену?
— А Дронова за что? Какие подвиги?..
— Там, — Степаныч показывает на потолок, — телевизор тоже смотрят и лучше нас знают, кто более достоин. Товарищ майор перед камерой смотрелся очень мужественно. К тому же боевиков победил!
Начальство уже подготовило представление. Я читал: «За проявленные героизм и самоотверженность».
Ребята ропщут:
— А нам, Степаныч, видать, не судьба награды носить. Не заслужили!
Степаныч улыбается:
— Не за награды воюем, хлопцы. За идею. За державу!
Потом выдерживает театральную паузу, добавляет:
— Это еще не все. Журналистку тоже наградили, медалью… За укрепление боевого содружества.
Повисает тишина. Ребята не смотрят друг на друга.
Через три недели ротный надраил берцы, нацепил новый камуфляж и укатил в Ханкалу. Вернулся довольный. С орденом.
ОЛЕГ
Олегу дали десять суток отпуска, он получил боевые и укатил в Моздок. Но через десять дней он не вернулся, не вернулся и через двенадцать. Русские, жившие на станции, рассказали, что несколько дней назад видели какого-то контрактника без оружия, который остановил «Жигули».
Раньше считалось, что фраер, это лицо, не принадлежащее к воровскому миру. При этом значение этого слова было ближе по смыслу нынешнему слову «лох».В настоящее время слово фраер во многих регионах приобрело прямо противоположный смысл: это человек, близкий к блатным.Но это не вор. Это может быть как лох, так и блатной, по какой-либо причине не имеющий права быть коронованным. Например, человек живущий не по понятиям или совершавший ранее какие-либо грехи с точки зрения воровского Закона, но не сука и не беспредельщик.Фраерами сейчас называют людей занимающих достойное место в уголовном мире.
Все эта история выдумана от начала и до конца. На самом деле ничего этого не было. Не было чеченской войны, не было тысяч погибших, раненых, сошедших с ума на этой войне и после неё. Не было обглоданных собаками и крысами трупов, человеческих тел, сваленных в грязные ямы как отбросы. Не было разбитых российскими ракетами и снарядами российских городов и сёл.И много ещё чего не было. Как не было и никогда не будет меня.Все совпадения с реально существующими людьми и реально происходившими событиями рекомендуется считать совершенно случайными, и абсолютно непреднамеренными.
Осень 1943 года, самый разгар Великой Отечественной войны. Действие повести начинается на прифронтовом полустанке, куда приходит эшелон с пополнением бойцов, для готовящейся к наступлению Красной армии. В одном из вагонов везут будущих штрафников, несколько недель назад освобождённых из тайшетского лагеря, с направлением на передовую. Среди штрафников находится молодой уголовник Энгельс Лученков, сменивший своё «революционное» имя на более простое- Глеб. Вместе с ним в штрафную роту попадают его друзья, вор- рецидивист Никифор Гулыга и аферист Миха Клёпа.
Почему тысячи русских людей — казаков и бывших белых офицеров воевали в годы Великой Отечественной войны против советской власти? Кто они на самом деле? Обреченность — это их состояние души, их будущее, их вечный крест? Автор не дает однозначных ответов, проводя своих героев через всю войну, показав без прикрас и кровь, и самопожертвование, и предательство. Но это не та война, о которой мы знаем и о которой писали в своих мемуарах советские генералы. Пусть читатель сам решает, нужна ли ему правда «без прикрас», с горем и отчаянием, но только узнав эту правду, мы сможем понять, как жили наши деды, и простить.
Она о том, как в ней остаться человеком... Грёбаный саксаул. Сергей Герман. "Армия не только школа боевого.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.