Фронтовые будни артиллериста - [50]

При разработке Берлинской операции командующий фронтом и командиры соединений прорабатывали варианты наступления, направленного на ошеломление и подавление противника. В процессе этой работы и родилось предложение ночной атаки с прожекторами. Решено было обрушить на немцев удар 16 апреля за два часа до рассвета. Зенитные прожекторы должны были внезапно осветить позиции противника и объекты атаки.

О предстоящей операции шоферов дивизиона предупредили лишь за несколько часов, в течение которых они должны были подготовить свои машины к маршу.

Ночью в полной темноте наш полк 122-мм гаубиц по понтонной переправе форсировал Одер, вышел на автостраду и занял место в войсковой колонне. Днем отсюда просматривалась вся приодерская местность. Но сейчас она была скрыта предутренним туманом.

Перед нами стояло множество машин с зенитными прожекторами, а рядом расположились танки и БТРы с пехотой.

Ровно в назначенное время в небо взлетели тысячи разноцветных ракет. По этому сигналу вспыхнули сто сорок прожекторов, расположенных на шоссе. И тотчас же началась артподготовка.

Раздался потрясающей силы грохот выстрелов и разрывов снарядов и мин. По статистическим данным, на линии главного удара было сосредоточено почти 15 тысяч орудий, да еще в воздухе гудели бомбардировщики. В течение только первого дня наступления артиллерией было сделано более миллиона выстрелов, на изготовление снарядов для которых потребовалось почти 100 тысяч тонн металла, а для их доставки на фронт две с половиной тысячи железнодорожных вагонов.

В течение тридцатиминутного артиллерийского огня противник не сделал ни единого выстрела, что свидетельствовало о его полной подавленности и разрушении системы обороны.

Потом началась следующая атака с прожекторами. Мы еще больше усилили огонь, а пехота и танки дружно бросились вперед, сопровождаемые огневым валом.

К рассвету первая оборонительная линия обороны противника была преодолена и начата атака второй линии.

Гитлеровские войска были буквально потоплены в море огня и металла. Сплошная стена пыли и дыма висела в воздухе, которую даже мощные лучи прожекторов не могли пробить. Но это нас не смущало. Мы упорно преодолевали сопротивление немцев и шли вперед, ежедневно продвигаясь в среднем на 8 километров, а на некоторых участках и на 10–12 километров.

Тяжелейшие бои за овладение Зееловскими высотами продолжались несколько дней, но прожекторы в них уже не применялись. В этот период наша бригада поддерживала 8-ю армию генерала Чуйкова, в состав которой входила и армянская дивизия. За эти дни я несколько раз встречал знакомых армян, и мы обменивались впечатлениями о проходящих боях. А вот в футбол они не играли. Было не до этого. Сейчас главное, что всех интересовало, – это успех прорыва к Берлину и окончание войны.

В конце апреля наш полк бросили на юго-запад. Мы вместе с некоторыми другими воинскими частями рассекали группировку противника, окруженную с юга 1-м Украинским, а с севера 1-м Белорусским фронтами. В это время основные бои шли на подступах к Берлину и в самом Берлине, а на нашем направлении было сравнительно тихо. Орудия батареи сделали лишь несколько выстрелов при форсировании реки Шпрее.

1 мая 1945 года мы встретили в небольшой деревне примерно в 30 километрах южнее Берлина. Далее боев уже не было. Больше всего нас радовали распустившиеся деревья, цветущие яблони и полевые цветы. Это наполняло наши души весенним ароматом, к которому примешивалось какое-то новое непривычное чувство победы.

Вечером 6 мая батарея остановилась в лесочке на небольшом холме. Машины загнали под деревья, а орудия, не закапывая, как уже бывало в последние дни, разместили в боевой готовности вдоль опушки. На западе хорошо был виден какой-то город, утопающий в бело-розовом тумане цветущих яблонь, а чуть дальше в лучах заходящего солнца искрилась голубая лента широкой реки.

Основная масса солдат ни сейчас – накануне победы, ни вообще во время войны не знала общей обстановки и весьма смутно представляла, где находится в данный момент. И в этот теплый майский вечер, не узнав новостей, солдаты разошлись и начали устраиваться на ночлег – ставили палатки или укладывались в кузове «Студебекера».

Ночью никаких происшествий не было, а утром несколько человек из нашей батареи собрались на опушке и с интересом разглядывали окрестности.

По дороге от города в нашу сторону двигалась группа людей. И хотя ничего подозрительного в этом не было, мы по привычке отошли в тень деревьев. Вскоре ситуация прояснилась – к нам приближались человек десять чернокожих в военной форме.

Союзники! Это поняли сразу. К подобной встрече нас не готовили, и, что надо было делать, мы не знали. Однако здравый смысл подсказал. Все высыпали навстречу, а наши физиономии не оставляли сомнений в искренней радости. Подошедшие остановились и тоже заулыбались.

Некоторое время стояли молча. Потом кто-то из наших громко заявил:

– Мы русские! Совьет юнион.

Гости сразу же ответили, но никто ничего не понял. Попытались объясниться на немецком, но и его толком никто не знал, ни мы, ни американцы.