Фронтовое небо - [30]

А шел уже 1941-й... На западе парадным шагом маршировали фашистские войска, подминая под собой народы и государства.

И вот тот день - 22 июня. Я хорошо помню его. Хабаровское время разниться с московским в семь часов, а с Брестом это расхождение доходит до одной трети суток. И в те часы, когда враг вероломно обрушился на нашу Родину, мы рыбачили на берегах Амура. В понедельник полетов не намечалось, технику только собирались готовить для тренировочной работы летного состава на вторник. Так что мы были свободны от всех забот полностью и наслаждались рыбалкой.

Кто-то вдруг заметил торопливо мчащуюся в нашу сторону эмку. Не доехав до костра, из легковушки выскочил красноармеец с винтовкой, и тут мы услышали:

- Товарищи командиры, война!!! - И ко мне: - Товарищ бригадинженер, вам срочно в штаб. Командующий ждет!..

Взволнованные, наперебой спрашиваем: "Где война?", "С кем война?".

- С ними, с немцами!.. - кричит красноармеец, и в считанные секунды мы вскакиваем в машины и мчимся в Хабаровск.

...В штабе несколько человек. Гусев приказывает по телефону:

- Да-да, полная боевая готовность! Особенно ваш участок - рядом самураи!..

Я понял, куда звонит командующий. "Везде они рядом..." - невесело мелькнуло в голове.

Положив трубку, Александр Иванович, как ни в чем не бывало, ровным и спокойным голосом обратился ко мне:

- Иван Андреевич, нам, кажется, прибавилось работы. В вашем распоряжении самолет, личный. С аэродромов звоните ежедневно. Сейчас все срочное...

Вторая половина сорок первого года пролетела как в кошмарном сне. На всех аэродромах велась подготовка летного состава для боевых действий, создавались учебные, запасные полки. Мы внимательно следили за восточным соседом. Ежечасно, ежеминутно ожидая, что Япония может нанести удар, командование авиации принимало все меры по повышению боевой готовности.

Однажды, уже в начале 1942 года, мы с командующим прилетели на один дальний аэродром. Ночью был сильнейший снегопад. Наутро, используя все наземные средства, личный состав полка взялся за расчистку снега.

- Только приведем аэродром в порядок, - сетовал командир полка, - снова буран...

Морозы в том году порой достигали шестидесяти градусов. Эксплуатировать материальную часть боевых машин, производить на ней ремонтные работы в таких условиях было очень трудно. Начальник отдела эксплуатации военный инженер 1 ранга Петрейчук, военные инженеры 1 ранга Ромашкин, Невинный, другие специалисты принялись за работу по сохранности горючего и смазочных материалов, деталей, узлов боевых машин. И этот вопрос мы решили положительно.

Так уж вышло - с Александром Ивановичем Гусевым работать здесь долго мне не довелось. Вскоре не стало прекрасного человека, преданного Родине и народу патриота. Вместо него в Хабаровск прилетел П. Ф. Жигарев, а в октябре 1942 года я отпросился в Москву, чтобы получить назначение на фронт.

В кадрах несколько охладили меня, объяснив, что свободных вакансий руководящих должностей на фронтах нет. Я настаивал, соглашался на любое место - рядовым инженером.

Но кадровики не хотели главного инженера фронта определить в рядовые.

И вот в невеселом состоянии вышел я как-то из управления ВВС, а навстречу мне - полковник. Гляжу - лицо знакомое, знакомая походка, выправка. Да это же Николаев!..

Дружески поздоровались; перебивая друг друга, вспомнили службу на берегах Березины, я рассказал о своей заботе, а он мне будто между прочим:

- Я вот тут получил назначение переформировать дивизию. Она сильно повоевала под Сталинградом. Поредела.

Стоит ли говорить, что много времени на раздумья не требовалось. Через несколько дней в Воронежской области начала формироваться 269-я истребительная авиадивизия. С ней я и прошел от Придонья до Берлина дорогами пяти фронтов - Воронежского, Волховского, Ленинградского, 3-го Прибалтийского, 2-го Белорусского...

Трудные это были пути-дороги. В морозные январские дни, когда на Донском фронте советские войска громили окруженную под Сталинградом гитлеровскую группировку, на Верхнем Дону развернулось наступление нашего фронта, состоявшее из двух операций: Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской.

Перед наступлением в самом начале нового, 1943 года состоялся партийный актив авиасоединения. Собрались коммунисты, которые, кажется, совсем недавно выступали на собраниях в степях Халхин-Гола, под небом Мадрида, и те, чей стаж измерялся всего лишь несколькими неделями. Речь шла о задачах, которые предстояло решить в наступающих боях. К ним мы готовились, им были посвящены выступления коммунистов.

И вот 13 января. Началась Острогожско-Россошанская операция.

Наземные войска Воронежского фронта при активном содействии фронтовой авиации 2-й воздушной армии прорвали оборону гитлеровцев и к 19 января окружили крупную их группировку. Начались ожесточенные бои. Гитлеровцы пытались вырваться из котла, но безуспешно. К 27 января 15 фашистских дивизий были полностью разгромлены, а 6 дивизий понесли большие потери.

Полки нашей, 269-й истребительной авиационной дивизии, вливаясь в авиацию 2-й воздушной армии, выполняли сложную задачу - уничтожали разрозненные части и подразделения противника. В этот период авиадивизия вела боевые действия в условиях численного превосходства фашистской авиации в воздухе. Но доблесть и отвага, преданность и любовь к Родине, проявленные авиаторами дивизии в боях, обеспечили выполнение поставленной командованием сложной задачи.