Фронт в тылу вермахта - [6]

Спустя несколько дней Военный совет фронта утвердил план формирования первых партизанских бригад. Эту инициативу одобрил Ленинградский обком ВКП(б). Впервые в истории Великой Отечественной войны была найдена наиболее целесообразная форма объединения вооруженных партизанских сил, которая позволяла успешно действовать в тылу врага в современной войне.

Своеобразная обстановка царила в эти дни в Доме Красной Армии, где обосновался наш отдел. Имущество Дома Красной Армии, подготовленное к эвакуации, было вынесено во двор. По-всюду в ящиках и на стеллажах лежали винтовки, пулеметы, патроны, гранаты для формируемых партизанских отрядов. По двору сновали люди. Здесь можно было встретить молодого парня в ковбойке, старика колхозника с окладистой бородой, людей среднего возраста в штатской одежде, строгих, подтянутых кадровых военных и призванных из запаса, в новом, часто не по росту выданном обмундировании. Все это были добровольцы, направлявшиеся в тыл врага. Одни из них прибывали, другие, получив оружие и соответствующие наставления, убывали в районы сосредоточения партизанских сил.

Уже в эти июльские дни нам удалось провести инструктаж руководящего состава многих формируемых партизанских бригад и отрядов, поставить конкретные задачи по организации партизанской борьбы. Была разработана четкая структура отрядов. Их возглавляли командир, комиссар и начальник штаба. При штабе создавались группы связных, разведчиков и подрывников. Отряды состояли из двух-трех рот, роты из двух-трех взводов, взводы из двух-трех отделений. На каждый отряд выделялось в среднем 30–50 винтовок, оставшихся еще со времен гражданской войны. На одного партизана выдавались одна граната и несколько сот патронов.

Особой нашей заботой был подбор совместно с местными партийными органами командиров, комиссаров и начальников штабов партизанских бригад и отрядов. Людей, которые имели за плечами опыт партизанской борьбы, было мало. Приходилось тщательно «взвешивать» каждую кандидатуру, как говорится, семь раз отмерить, чтобы один — отрезать.

Судьбе было угодно свести меня с человеком, который сыграл большую роль в развитии партизанской борьбы в полосе Северо-Западного фронта. Это был начальник новгородского Дома Красной Армии старший политрук Николай Григорьевич Васильев. Стройный и подтянутый, он нередко попадался мне на глаза. Я видел его деловито обходившим двор, отдававшим необходимые распоряжения. Старший политрук был всецело поглощен своими заботами.

Оказалось, что родом Васильев из здешних мест. В годы коллективизации был избачом в деревне Русские Новики на Валдайщине. Не миновал деревенского активиста кулацкий топор. Но выжил. Продолжал работать в деревне. В 1929 году призвали в Красную Армию. Был пулеметчиком, младшим командиром, возглавлял комсомольскую организацию полка, работал инструктором политотдела, редактировал дивизионную газету.

Присматриваясь к Васильеву, которому в ту пору шел тридцать третий год, я все больше проникался к нему симпатией. Привлекали в старшем политруке и внешнее обаяние, и биография, и организаторская жилка, и столь необходимые в партизанских делах партийные и политические качества. Как мне казалось, из него мог бы выйти неплохой партизанский командир.

Однажды, встретив Васильева, я спросил:

— По всему видно, Николай Григорьевич, эвакуацию своего хозяйства вы заканчиваете. Какие планы на будущее?

— Есть приказ выехать на восток. Но, откровенно говоря, уходить в тыл не хочется.

— Ну, а пошли бы в партизаны?

Васильев словно ждал этого предложения:

— Давно об этом думаю. Смотрю на все, что вы тут делаете, и душу терзают сомнения. Если ваше предложение всерьез, то я немедленно обращусь к своему начальству.

Вскоре Николай Григорьевич был назначен командиром создаваемой под Старой Руссой партизанской бригады. Начальником штаба бригады стал помощник Васильева по Дому Красной Армии лейтенант Александр Семенович Афанасьев.

В один из дней, зайдя к члену Военного совета и секретарю Ленинградского обкома партии Т. Ф. Штыкову, который вместе с другими вопросами занимался и партизанскими делами, я получил его указание выехать вместе с Васильевым и Афанасьевым под Старую Руссу, где формировалась бригада, и оказать партизанам на месте необходимую помощь.

— Там сейчас как раз находится Александр Николаевич Шинкарев, — сказал Штыков. — Всю работу проводите с ним в тесном контакте. Александр Николаевич хорошо знает людей. Это сейчас очень ценное для нас обстоятельство.

По пути мы заехали в Старую Руссу, зашли в райком партии. Оказалось, что в районе и городе уже формируются партизанские отряды, один из которых создает член райкома Иван Иванович Грозный — заместитель директора леспромхоза. С ним первым мы и познакомились. Иван Иванович понравился нам своей энергией, решительностью, хотя внешне он и не выглядел столь боевым — росту был небольшого. Когда мы оказались у первого секретаря райкома Семена Михайловича Глебова, то сразу решили вопрос о назначении Грозного командиром партизанского отряда.

— Уж больно фамилия у Ивана Ивановича подходящая для партизанской борьбы, — заметил Васильев, в чью бригаду вливался отряд Грозного.