Фронт в тылу вермахта - [20]

— Попробую, — сказал Захруддинов.

Около часу дня самолеты успешно сели на озеро Полисто. Нас всех, особенно летчиков, трогательно встречали партизаны. Они были крайне удивлены, что мы прилетели днем. Конечно, это было опрометчиво. В какой-то мере оправдывало лишь то, что нас ждали тяжелораненые бойцы, которых предстояло отправить на Большую землю. И все же так рисковать не стоило. Со мной были планы дальнейших действий бригад и отрядов всего Партизанского края, целый портфель орденов и медалей для награждения партизан, другие важные документы. Были сделаны необходимые выводы. Полеты через линию фронта днем были категорически запрещены.

Самолеты разгрузили, отвели ближе к лесистым берегам озера, замаскировали. Захруддинову тут же, в ближайшей деревне, где располагался партизанский медпункт, сделали перевязку. При осмотре его самолета обнаружили несколько десятков пулевых пробоин.

Вместе с Васильевым прибывших встретил и комиссар партизанской бригады Орлов, с которым мы теперь познакомились лично. Это оказался невысокого роста крепко сбитый человек, с удивительно открытым, добрым и веселым лицом. Рукопожатие его было крепким, даже сильным. Так пожимают руку люди, уверенные в себе. О том, что Орлов оказался настоящим комиссаром, именно тем партийным руководителем, который был нужен бригаде и всему Партизанскому краю, я уже был наслышан. Вместе с Васильевым они составляли единое целое, тот монолит, на который можно было опереться надежно и спокойно.

Прав был поэт-партизан, когда написал такие стихи:

И врагу не удержаться,

Коль пойдут против него

Партизаны-ленинградцы

Из бригады В. и О.

На командире и комиссаре лежала особая ответственность за бригаду и весь освобожденный в тылу врага край. И я был рад отметить, познакомившись с Орловым ближе, что выбор А. Н. Шинкарева оказался столь удачным.

Васильев сообщил, что на «аэродромном» медпункте, где сделали перевязку Захруддинову, нас ждут раненые партизаны. Медпункт располагался в большой комнате рыбацкой избы. Прямо на застеленном сеном полу, под одеялами лежало около десяти раненых партизан. Я поздоровался со всеми, а Васильев, указывая на лежащих, называл их:

— Это командир отряда Невский Петр Николаевич. Это товарищ Тараканова Анна Петровна — секретарь Пожеревицкого райкома партии, комиссар роты отряда «Грозный». Это Володя Доценко — отважный командир молодежной группы подрывников, большой мастер пускать под откос вражеские эшелоны…

О командире отряда Невском я знал из донесений. Незадолго до захвата гитлеровцами Поддорского района он прибыл в Поддорье как представитель Ленинградского обкома партии, чтобы помочь организовать здесь партизанский отряд. Когда отряд был создан, П. Н. Невский и возглавил его. Это был один из самых первых партизанских отрядов, который стал активно действовать в юго-восточных районах Ленинградской области. Имя Петра Николаевича значилось в списках награжденных. Мы тут же вручили ему орден Красного Знамени.

Оказалось, что награждены и некоторые другие товарищи, находившиеся в медпункте и собиравшиеся улетать в Валдай. Среди них — Тараканова и Доценко, Тараканова — орденом Красной Звезды, Доценко — Красного Знамени. Орлов заметил, что секретарь райкома партии, а теперь и комиссар одной из рот отряда «Грозный» Анна Петровна Тараканова — исключительно дельный п бесстрашный политработник, частый гость в домах колхозников, которым она несет большевистскую правду. От всей души мы поздравили с наградой эту энергичную, волевую и отважную женщину — любимицу партизан и населения района, настоящую большевичку.

Высокий орден был вручен и Доценко. Еще раз поздравив награжденных, мы пожелали им скорого выздоровления и возвращения в Партизанский край.

По пути от озерного «аэродрома» к штабу бригады нас то и дело встречали сторожевые посты.

— Стой! Кто едет? — раздавалось в самых неожиданных местах из-за кустарника или из-за придорожных сосен, вплотную прилегавших к зимней санной дороге.

— Свои! — кричал в ответ Васильев, сидевший в санях рядом со мной.

— Пропуск?

— Псков.

— Пуля, — слышался отзыв. — Проезжайте.

Чем ближе мы приближались к месту расположения штаба бригады, тем чаще нас окликали:

— Стой! Кто едет? Пропуск?

Я спросил Васильева:

— Николай Григорьевич! Зачем столько сторожевых постов? Ведь для этого требуется немало партизан, которые нужны для активных действий.

Васильев пояснил: на постах стоят главным образом местные жители из вооруженных групп самообороны, которым необходимо проходить соответствующую военную подготовку.

Группы самообороны были созданы почти во всех населенных пунктах. Они выполняли роль народной милиции и в то же время вооруженных защитников сел от мелких групп противника, всевозможных провокаторов и шпионов. Во многом за их счет при необходимости шло пополнение партизанских формирований. Они же нередко несли сторожевую службу, ходили в разведку. Особенно была усилена в этом направлении их роль после декабрьской карательной экспедиции. Дальние подходы к месту базирования бригады охраняли также вооруженные бойцы из групп самообороны.

Мы прибыли в лесной лагерь партизан, в штаб бригады, сердце Партизанского края. После короткого отдыха пошли осматривать лагерь, знакомиться с людьми и их жизнью. Все землянки были устроены в густых лесных зарослях, хорошо замаскированы хвойными ветвями от воздушной разведки противника. Каждый такой партизанский «дом» был рассчитан на 15–20 человек. Правда, полностью землянки были заняты редко. А когда отряды уходили на выполнение заданий, они вообще пустовали. Землянки были добротно оборудованы. Нары двусторонние, в один ярус. У каждого партизана — соломенный матрац, подушка, байковое одеяло. Посередине помещения — чугунная или железная печь, приспособленная и для подогрева пищи.