From Moscow to love - [25]

- Об этом...безобразии, - Вадим все еще не осознавал, насколько он потрясен.

Елисей прикинул, что раз задаются подобные вопросы, то это может говорить, что человек потерял почву под ногами. Это может сломить фотографа. Надо как-то правильно ответить. Лекарь понадеялся, что Петр сумеет это сделать.

- Помилуйте меня, Вадим, - Петр покачал головой, выражая позицию невмешательства в такие сложные внутренние вопросы. - Это же не конец света, не трагедия. Это просто жизнь.

- ...просто жизнь, - еле слышно повторил Вадим.

- Думаю, что я могу вас порадовать, - добавил Петр. - Дело в том, что я тоже сталкивался с этим предприимчивым прохвостом. Кое-что я о нем знаю.

- Да? - воспрял духом фотограф. Ему хотелось думать, что не его одного так использовали.

Лекарь порадовался, что есть чем отвлечь Вадима от опасных мыслей.

- Зовут его несколько иначе, но будем условно его называть Игорем Анатольевичем...

- Анатолием Игор...- попытался поправить Вадим и осекся.

- Ага, - согласился Петр. - Анатолием Игоревичем. Биография его не особо интересна, если не считать, что он всегда занимался аферами, только, естественно, не в таких масштабах. А потом он заслужил некоторые привилегии, которые научился использовать себе на пользу. Привилегии эти заключаются в том, что он умеет общаться с этим городом.

- Умеет общаться? - возмутился историст. Ему было больно. Ему не дано так общаться, а какой-то мошенник может.

- Разговаривать, - подтвердил Петр. - Можно считать, что город весь такой правильный, моральный и еще какой-то там наподобие этого. Нельзя пытаться приравнять город к человеку. Принципы существования совершенно другие, также как и общие понятия. Да, город по каким-то причинам любит или не любит всех людей вместе, и каждого в отдельности, но это не проводит знак равенства в нашей психологии и восприятии.

- Естественно, - согласился "прошлогодний человек". Уж он-то это отлично знал.

- Город исходит из своих понятий "хорошо" и "плохо", но я сейчас не буду говорить об этом. Мы обсуждали одного забавного афериста. Так вот, Игорь Анатолиевич помог городу. В один из моментов, когда у города украли сердце, то этот мошенник смог вернуть сердце в город.

- Да? - Елисей желал знать эту историю в подробностях. Все это могло напрямую касаться его профессиональных обязанностей.

- У города сердце? - удивился дорожник.

- Сердце? - переспросил шансовик.

- Я условно называю это "сердцем". Есть некое энергетическое место. Так вот, там должно находиться что-то особенное, - попытался извернуться Петр. Остальные поняли, что он много может поведать о "сердце" города. Но уточнять у него не рискнули. Кто-то из чувства самосохранения, а кто-то и от безразличия. - В общем, этот мошенник смог пробить проект строительства одного здания там, где это должно было быть. Город был благодарен. Если вы хорошо знаете этот город, то может быть и сообразите о каком месте идет речь. Я не буду вдаваться в эти подробности, не в этом цель моего рассказа. Не знаю, уж как воспринял Анатолий Игоревич такое знакомство, но с этих пор он сильно изменился. Он стал действовать гораздо тоньше и волшебнее, если так можно выразиться. Я предполагаю, что он слушает город, а может развлекает его своими рассказами. Представьте, что он просыпается, идет на балкон, садится, пьет чай, курит и разговаривает с городом. Приятно же?

- Да, - мечтательно согласился историст Семен. Уж он-то за такую возможность отдал бы многое, если не все.

- Но если это так и есть, - продолжил Петр, - то город ему тоже что-то рассказывает. Насколько я знаю этот город, похвастаться он любит. Вот и делится историями о необычных людях этого города.

- И обо мне? - в этом детском вопросе Вадима была такая надежда, что Елисей поморщился. Нельзя быть настолько неуверенным в себе человеком.

- И о вас, раз уж Анатолий Игоревич счел возможным провернуть эту гениальную аферу, - по-доброму согласился Водила. - И о многих других. Обо мне тоже.

- Может быть теперь вы расскажите свою историю? - попросил историст.

- Да, - поддержал фотограф.

- Да, - лекарь тоже был бы рад этой истории.

Слушая город, Елисей мог поручиться, что весенняя депрессия стала уходить. Теперь надо закрепить результат. Лекарь не спешил себя поздравлять с удачным лечением. Все еще может измениться в долю секунды, но все же ...

- Это будет вполне логично, но моя история на сегодня не последняя, - Петр вопрощающе посмотрел на лекаря.

Елисей желал притвориться шлангом, но вышло плохо. Придется ему рассказывать о себе. Не хотелось, но этот настырный Водила не отстанет.

- Да, я развлеку вас и его, - Елисей говорил о городе, - последним.

- Поздно уже, - заметил шансовик.

- Я вас не задержу. Буду рассказывать энергично, - пошутил Водила.

Story N6. "Водила".

Я - Водила. Звать Петром. Водила - это название не отражает суть моего занятия, но почему-то прижилось за людьми моей профессии. Да, и Петр имя уже второе, если не третье.

Я вижу сомнение в ваших глазах. Зачем мол я это говорю? А затем, что так происходит со всеми Водилами.

Если каждый из вас является представителем узкого профиля городской профессии, то я специалист широкого профиля.