Фридрих Вильгельм I - [74]

1 декабря началась бомбардировка Штральзунда. Неделей позже прусские войска стали штурмовать передовые укрепления. В ночь с 20 на 21 декабря Карл XII со свитой из десяти человек отплыл к Швеции на своем единственном фрегате, еще остававшемся в гавани Штральзунда. Три года он продолжал войну с Данией, но на немецкую землю шведский король больше не ступал. В декабре 1718 г., при осаде норвежской крепости Фредериксхалл, 36-летняя, богатая приключениями жизнь шведского короля оборвалась, после чего Швеция навсегда выбыла из ряда великих европейских держав. Это событие имело важнейшее значение для Пруссии: ее дальнейшему развитию не мешало военно-политическое давление с севера.

22 декабря 1715 г. Штральзунд капитулировал. На второй день Рождества Фридрих Вильгельм I во главе своего войска вошел в древний ганзейский город. Но миновало четыре года, прежде чем был заключен мирный договор между Пруссией и Швецией (в январе 1720 г.). Еще через год Швеция заключила мир с Россией.

Северная война длилась двадцать лет. Но прусские войска Фридриха Вильгельма участвовали в ней всего два месяца, с октября по декабрь 1715 г., понеся при этом незначительные потери. Молодой король Пруссии, вняв советам Ильгена, под видом страха перед войной спас от нее свою страну: на прусской земле не прошло ни одного сражения. Больше всех в войне потеряла Швеция. За миллион талеров Ганновер получил от шведов Бремен и Верден. Дания осталась почти ни с чем: она получила от Стокгольма 600 тысяч талеров и могла снова взимать пошлины. Наибольший выигрыш пришелся на долю русского царя Петра I: заплатив шведам два миллиона талеров, он получил Эстонию и Ингерманландию, то есть Прибалтику. Место великой шведской державы заняла Россия.

Фридрих Вильгельм перевел в Стокгольм два миллиона талеров. В результате уже семилетнего режима экономии он с легкостью заплатил эти деньги. За них он получил Штеттин и часть Передней Померании между реками Одер и Пене, а также острова Узедом и Волин, закрывавшие вход в устье Одера. Территория, казалось бы, совсем небольшая — около 4 тысяч квадратных километров (примерно вдвое больше Саарской области), — но прусский король светился от счастья. Пятилетнее ведение войны обошлось ему в шесть с половиной миллионов талеров (в том числе четыре миллиона чисто военных расходов), но не человеческих жизней. Он осуществил несбывшуюся мечту своего предка Великого курфюрста: получить устье Одера. Штеттин действительно мог теперь быть берлинской гаванью, поскольку Шпрее и Одер связывал канал. Экономический, а не геостратегический эффект интересовал Фридриха Вильгельма. С получением Штеттина, радостно писал он во время заключения мира, «мы оказываемся у моря и получаем возможность торговли со всем миром».

24 января 1721 г. праздновался девятый день рождения прусского кронпринца. Отец обнял и поцеловал «Фрицхена», подарил ему голубую униформу и чин младшего лейтенанта прусской пехоты. На следующий день Фридрих Вильгельм в сопровождении князя Леопольда и многочисленных генералов отправился в Штеттин, главный город своей провинции Померании. В охотничьем замке Шёнебек сделали остановку; король и его свита набили в Шорфхайде пятьсот диких кабанов. После въезда в Штеттин состоялся парад городского ополчения, маршировавшего под музыку и с развернутыми знаменами перед новым властителем. Короля-солдата так воодушевил вид грубых и мужественных померанцев, что он бросился угощать их вином и пирожными. На горожан пролился дождь из золотых и серебряных памятных монет на сумму 80 000 талеров. Кульминацией торжеств стали чествования короля со стороны представителей померанских сословий. Через вновь назначенного президента фон Масова король пообещал собранию представителей уважать и защищать все их свободы, привилегии и права. Великий праздник — король каждому пожал руку. Правда, лица померанцев несколько вытянулись в конце праздника, во время торжественной проповеди. Фридрих Вильгельм лично подобрал для нее стих из Библии. И он гласил: «Бойтесь Бога, чтите царя».

Фридрих Вильгельм был безумно рад добыть померанские земли для Пруссии столь малой кровью. Король-солдат ненавидел войну. Высшим достижением короля он считал хорошо заселенную страну, где подданные «смело делают детей». В людях он видел подлинное богатство, на них основывалось настоящее благополучие государства. Но благополучие возможно лишь во времена долгого мира, а гарантировать их должна была «грозная» армия. Эти государственно-политические убеждения короля с 1708 г. подкреплялись его страхом перед Богом. Невероятная, надо сказать, позиция для монарха той эпохи, считавшей войну делом чести короля, — военной славе отдал философскую дань даже духовный лидер Просвещения Вольтер. Но Фридрих Вильгельм был твердо убежден в том, что Бог запрещает неправедные войны, что он потребует от своего наместника на земле отчет за каждого убитого в войнах. В большом завещании, составленном в январе 1722 г., король снова и снова умоляет наследника «не начинать несправедливую войну», напоминает ему об ответственности перед Богом за сохранение мира. Но такая, достойная всяческого уважения позиция Фридриха Вильгельма I во внешней политике вредила ему необычайно. Поскольку он выражал свое мнение на сей счет постоянно и везде, вскоре при европейских дворах заговорили, что бояться короля, щадящего свою страну и армию, не приходится, так как по отношению к прусскому «пацифисту» можно позволить себе почти все.