Фридрих Великий - [217]

Фридриха крайне раздражала пассивность Санкт-Петербурга, хотя это в некоторой степени объяснялось известиями о новых стычках между русскими и турками и турецком вторжении в Крым. Он ожидал несколько большего, чем просто нейтралитет, и от Версаля, кроме его постоянных напоминаний о том, что Франция является гарантом Вестфальского мира, который нарушен Австрией; французы, однако, фактически отказались помогать Вене. Теперь Фридрих, несомненно, жаждал снятия напряжения, его могли принести только военные действия. «Напрасный труд, — писал он Финкенштейну 14 июня, ожидая ответа от Кауница. — Он будет столь же неадекватным, как и другие».

Вся ситуация оставляла впечатление нереальности происходящего. При любом развитии кризиса неизбежно происходит определенное изменение в ощущениях людей, когда они начинают понимать, что споры, переговоры должны смениться реальными военными действиями, и момент для этого настал, и этого нельзя ни избежать, ни отложить. Прежние войны Фридрих в основном начинал первым, ставил противников перед fait accompli и потом определял ход событий. Теперь же войну приходилось начинать, так уж получилось, без подготовки. Фридрих доказывал, и очень доходчиво, что его дело вполне законно и справедливо. Но для того чтобы война разгорелась, необходимо высечь искру, а, несмотря на то что австрийцы оккупировали мирно и без сопротивления значительную часть территории Баварии, похоже, искры-то и не было. Братья Фридриха, Генрих и Фердинанд, были очень встревожены этой ситуацией; а Генрих, кроме того, беспокоился еще и о военных проблемах и трудностях со снабжением, которые предвидел. Фридрих пытался его успокоить — безуспешно. У Генриха, когда-то верившего, что ситуацию можно разрешить путем переговоров и территориального торга, сохранялся критический настрой.

Возражали не только братья короля. Герцберг в Берлине 27 июня составил осторожный меморандум. Курфюрсту Пфальца подло, как со злостью выразился Фридрих, удалось договориться с Веной. Не мог бы Фридрих, спрашивал Герцберг, выйти с новым протестом к Имперскому совету? Указать, что Вена отвергла все его разумные предложения о мире. Он мог бы вновь изложить все юридические аргументы и потребовать формального вердикта не от императора — он был бы арбитром в собственном деле, — а от совета. Такая линия поведения скорее всего встретит одобрение со стороны Франции, России, Британии и большинства государств империи, независимо от того, католические они или протестантские; и будет выдержана в духе обязательств, принятых Фридрихом в отношении Саксонии и Цвейбрюкена. Австрии будет трудно противиться вынесению такого вердикта, но крайней мере без того, чтобы не навлечь на себя всеобщее порицание. Трудность, признавал Герцберг, заключается в том, что придется отменить военные меры, поскольку это означало бы напрасные расходы; но, быть может, стоит пожертвовать парой миллионов, чтобы избежать войны и обеспечить общую поддержку.

Ответ Фридриха состоял из двух строк: «Отправляйся гулять и возьми с собой свои бесполезные идеи! Ты рожден, чтобы быть министром у таких трусливых созданий, как курфюрст Баварии. Не у меня!» Это был настрой: «армия готова». Настрой декабря 1740 года. 5 июля прусские войска перешли границу Богемии.

Пруссия и Саксония находились в состоянии войны с Австрией. Война была объявлена 3 июля 1778 года. Бавария формально оставалась нейтральной.

План Фридриха был прост. Австрийцев следует заставить отказаться от претензий в Баварии апробированным способом: вторжением пруссаков в Богемию и Моравию при поддержке 20 000 саксонцев. Богемия хорошо защищена горами, лесами и естественным рельефом местности по северной, северо-западной и северо-восточной границе. Прусско-саксонские войска произведут вторжение по широкому фронту, запутав таким образом противника. Принц Генрих командовал Западной группировкой, правым флангом, действовавшим из района Дрездена в направлении Праги. Основная, Восточная группировка, левый фланг, под командованием Фридриха пойдет из Силезии и Глаца через Ризенгебирге на Верхнюю Эльбу, которая в этом месте не шире ручья, в район Кёниггреца. Это соответствовало прежней договоренности с Саксонией.

Фридрих, выйдя из Глаца; пересек границу у Находа под аккомпанемент барабанов и оркестра. Наход входил во владения князя Пикколомини, австрийского военачальника, и играл роль главных ворот Силезии. В тот же самый день много западнее Генрих двинулся из Саксонии. Для обеспечения стратегической внезапности шансов практически не было. Не только предварительные переговоры и дипломатические контакты почти не прерывались, но австрийцы вели кампании в Богемии настолько часто в последние тридцать лет, что все напоминало многократно повторенные учения мирного времени. Два наиболее искусных австрийских полководца, Лаудон и Ласи, противостояли соответственно Генриху и Фридриху. Войска Лаудона были развернуты в Мюнхенгреце-на-Изере и охраняли саксонско-богемскую границу, их центр находился в Ниемесе. Ласи — но заявлению Фридриха, самый способный австрийский военачальник своего поколения — находился на Верхней Эльбе, там, где она протекала с севера на юг, а затем поворачивала на Пардубиц. Обе части австрийской армии имели большую численность, чем предполагал Фридрих, и в целом превосходили по количеству штыков пруссаков и саксонцев, вместе взятых. Численность последних, которые были преднамеренно разделены между Фридрихом и Генрихом, доходила до 160 000 человек.