Фридрих Великий - [115]

Тем временем Россия приступила к мобилизации армии, длительному и трудоемкому процессу. У Австрии таких трудностей не было: она недавно провела военную реформу, поэтому правительство отдало приказ о мобилизации в июле. Оба государства безо всякого повода готовились к войне. Большая наступательная коалиция против Пруссии находилась в процессе формирования. Фридриху теперь угрожал альянс, насчитывающий в целом 90 миллионов человек против прусских 5. Его единственным потенциальным союзником была Британия, мало заинтересованная в европейских делах, если только они не использовались во вред Франции.

Король Пруссии оказался в сложной ситуации. Фридрих, возможно, предвидел ее, когда соглашался на подписание конвенции с Британией, но его письма говорят, что он скорее догонял, чем опережал события. Король сохранял вежливость и сыпал комплиментами, которые смягчали разногласия в восемнадцатом веке. Нивернуа оставался в Потсдаме, благодарный за прекрасный прием, который ему там был оказан. Фридрих слал красивые послания с изъявлением своего неизменного уважения к славе и интересам короля Франции, а также продолжал заявлять — со все возрастающей энергией и верой в свои слова, — что он стремится только к миру и нейтралитету: миру для Германии и нейтралитету для Пруссии. Воинственные шаги, о которых докладывали из Австрии и России, нельзя было оставлять без внимания, однако он мог с чистым сердцем говорить, что они не были ответом на какие-либо его действия.

Фридрих обратил внимание на военные приготовления австрийцев в Богемии и Моравии уже в декабре 1755 года, и теперь писал своему послу в Лондоне, указывая на Францию как на общего противника Пруссии и Британии. Он был, однако, по-нрежпему самоуверен и находился во власти иллюзий. По поводу австро-французского договора он писал, что альянс между Парижем и Веной настолько противоестествен, что вряд ли просуществует долго.

Беспокойной весной 1756 года было и еще одно более благоприятное для Фридриха событие: 11 мая в Потсдам прибыл новый британский посол, сэр Эндрю Митчел, первый за шесть лет. Фридрих узнал, что это назначение получил лорд Тироули, известный ирландский военный, ветеран многих кампаний. Ему было семьдесят четыре года. Вместо него Фридрих попытался заполучить Вилльерса, ранее занимавшего этот пост. И получил Митчела.

Эндрю Митчел, шотландец, имел юридическое образование, был начитан, хорошо воспитан, исповедовал католицизм и обладал уравновешенным характером. Будучи на четыре года старше Фридриха, он с 1747 года являлся членом палаты общин парламента. В Шотландии его близким другом был почитаемый, придерживавшийся умеренных взглядов лорд-президент, Форбс Каллоден. Вдовец, он был заместителем государственного секретаря по делам Шотландии и обладал обширным опытом в ведении государственных дел.

Митчел оставался при дворе Фридриха почти в течение всей войны, которая теперь представлялась трагической неизбежностью. Он стал одним из его близких друзей, любимым собеседником, который воспринимал короля без излишнего пиетета, но с искренним чувством. Митчел наблюдал Фридриха в самые трудные минуты его жизни и видел свою собственную задачу в том, чтобы установить настоящее взаимопонимание между Британией и Пруссией. Он не перегружал свои донесения оскорбительными и злонамеренными сплетнями, а писал честно и со знанием дела. Митчел сообщал помимо прочего, что Фридрих, обладая многими другими привлекательными качествами, принимал литературную критику лучше любого другого автора! Говоря о дипломатии, он писал в Лондон, что с королем Пруссии необходимо быть искренним, говорить то, что думаешь, даже если это неприятно; и он это принимает хорошо. Фридрих, со своей стороны, любил и уважал его. Он называл Митчела англичанином, заинтересовавшим его больше, чем кто-либо другой, своими глубокими историческими и литературными познаниями и большой честностью; в конце жизни Митчел вернулся в Берлин и жил там до самой смерти.

Во время первой встречи, в день приезда, Митчел очень откровенно обменялся с Фридрихом мнениями относительно европейской ситуации. Они обсуждали симпатии германских монархов и военный потенциал, как Фридрих это видел, великих держав. Митчел сказал Фридриху, что вопреки его ожиданиям в любой войне на континенте Британия надеется на поддержку России. Если это означает, что британское влияние и субсидии способны предотвратить действия России против Пруссии, то Фридрих, естественно, это приветствует, однако он сомневается в таком развитии событий. Король скептически относился к нейтралитету России, но сказал Митчелу, что, по его мнению, в текущем году не случится ничего, что могло бы потревожить мир в Германии. Он произвел на посла впечатление своим явным стремлением к миру. Фридрих заверил его, что если, следуя англо-русским соглашениям, русские войска будут направлены в Северную Германию как союзники Британии в защите Ганновера, то Пруссия предоставит им все необходимое, но он надеется, что таких мер не потребуется. Одна давняя проблема была урегулирована Вестминстерской конвенцией. Долгий спор, замешанный на раздражении, вызванном проблемой силезского займа, наконец завершился, к тому же компромиссом, устроившим обе стороны. В секретной декларации Британия согласилась выплатить Фридриху разумную сумму денег, 20 000 фунтов, для того чтобы удовлетворить жалобы Пруссии на незаконные действия британских каперов. Взамен Фридрих согласился снять запрет на вклады, которые должны были идти на выплату Британии долга по займу — основного и процентов.