Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле - [21]

— Хм-м, что это? — пробормотал один из них.

— Сейчас вернусь, — безвольно, как во сне, пробормотал второй, и оба заковыляли прочь.

Скоро за ними последовали караульные с других двух углов склада, и наконец те двое, что должны были стоять у входа. Они воодушевленно протрусили мимо Фридриха, спрашивая друг друга, что это может так чудесно пахнуть.

Теперь лагерь опустел, только парочка потерянных запоздальцев нетвердым шагом еще следовали за запахом, которого Фридрих, к счастью, не чувствовал.

Фридрих еще немного посидел за корнем, а потом полез через валун, лежавший у задней стенки склада. Зайти с передней стороны он не решился, хотя и там его никто бы не увидел.

Фитили лежали у него в сумке. Он вытащил из земли два деревянных колышка палатки и пролез под красно-коричневую парусину. Оказавшись внутри, он внимательно огляделся — на случай, если кто-то все-таки остался сторожить порох. Но склад был пуст, если не считать нескольких деревянных ящиков посередине. На них стояли четыре маленьких пивных бочонка. Они были надежно закреплены, чтобы никуда не укатились.

— И что? Неужели они собирались напасть на крепость с такой щепоткой пороха? — пробормотал Фридрих себе под нос. — Вот это оптимисты!

Два шага — и он у бочек. Они были закрыты пробками, но Фридрих выковырял их ножом. Внутри виднелся серый порошок.

Закладывая приготовленные — очень липкие — фитили в три бочки, он внимательно прислушивался ко всем звукам, доносившимся снаружи. Пару раз ему чудились приближающиеся шаги — но нет, это была ложная тревога, шелест падающего листа или вовсе обман чувств. Он глубоко погрузил концы веревок в серый порошок и двинулся к стенке палатки, разматывая фитили за собой.

Наконец он снова перебрался через валун и выглянул из укрытия. Впрочем, он напрасно торопился — вокруг склада ничто не шевелилось.

— Брумзель, где же ты? — пробормотал Фридрих себе под нос. Он уже начал опасаться, что Брумзель стал жертвой собственного волшебного средства, и принялся обдумывать возможности отступления в одиночку, потому что нельзя же оставаться тут долго, как вдруг сзади тихо подкрался шмель.

— Все получилось? — хрипло спросил Брумзель.

— Думаю, да, — прошептал Фридрих. — Можно мне уже вынимать затычки из носа?

— Да, теперь уже не должно быть опасно. Давай двигаться. Залезай на спину и держись крепче — это самое главное.

У Фридриха сердце готово было вырваться из груди, когда он лез на спину Брумзелю.

— А мы успеем оказаться достаточно далеко, прежде чем тут всё взлетит на воздух? — спросил он.

— Ой, да нас взрывной волной отнесет на безопасное расстояние! — радостно ответил Брумзель. — И заткни уши пальцами. Если есть пальцы, нужно этим пользоваться.

— Взрывной волной? — с ужасом повторил Фридрих.

— Да не волнуйся ты.

— Тебе легко говорить! У тебя твердые части тела снаружи, а мягкие — внутри, — буркнул Фридрих. У него слегка кружилась голова, но чувство было такое, что лучше уж не молчать. — А у меня-то наоборот!

— Тс-с-с! Воспользуйся своими большими пальцами, пожалуйста, зажги фитиль, будь так добр.

Дрожащими руками Фридрих исполнил просьбу Брумзеля. Ему, правда, далеко не с первого раза удалось взяться за фитиль. Смола с шипением загорелась.

— Марш! — выдохнул Брумзель, со всей силы отталкиваясь от земли. Два, три завитка по спирали — они быстро набирали высоту. Фридрих старался разглядеть сквозь шерсть Брумзеля, насколько прогорел фитиль внизу. Но они поднялись так быстро, что уже даже самого лагеря под деревьями разглядеть было невозможно.

БА-А-А-АХ-Х!

Громыхнуло невообразимо сильно: Фридриха оглушило, и некоторое время он больше ничего не слышал. Он обернулся и через плечо увидел, что из-за деревьев поднимается огромный столб пламени, а ветки согнулись, будто под порывом ветра, и над ними высоко в небе от жара затрепетал воздух. Резко запахло серой, смолой и порохом. Но острее всего, — всегда добавлял Фридрих, когда потом рассказывал эту историю, — острее всего он чувствовал запах собственных подпаленных волос. Брумзеля с наездником сначала подбросило вверх, потом они провалились в воздушную яму, затем описали элегантную дугу и снова взмыли вверх.

Фридрих все еще ничего не слышал и с ужасом думал, что оглох навсегда, но потом стал различать тонкий свист, а затем мало-помалу начали возвращаться и другие звуки — сначала очень тихо, потом всё яснее и яснее. Он чуть не вывихнул себе челюсть, когда зевал, пытаясь привести в порядок измученное внутреннее ухо.

— Ну, видишь, не так уж страшно получилось, — радостно сказал Брумзель. Голос его звучал так, словно шел откуда-то из далекого далека. Ему шерсть, конечно, не опалило, на ней ведь была позолота, так что выглядел он свежо и бодро, как ни в чем не бывало.

— Теперь я точно знаю, что значит слово «оглушительный», — простонал Фридрих, крутя пальцами в ушах.

— Хах! Хорошенький взрывчик получился, да? А теперь надо валить отсюда, — сказал Брумзель и взял курс точно на север.

— Ты думаешь, они за нами гонятся? — с ужасом спросил Фридрих, и ему показалось, что он уже различает в клубах дыма какие-то летящие фигуры.

— Я бы очень удивился. У них и без нас наверняка забот хватает, — возразил Брумзель. — К тому же при таком хаосе в лагере им, думаю, нелегко определить, кто свой, а кто нет.